Тирант Белый

Все слова хороши в устах женщины. Однако, сеньора графиня, не тратьте речей понапрасну, ступайте с миром и возвращайтесь в город, ничего вам так не добиться.

Родня графини принялась просить ее вернуться и не беспокоиться о сыне, поскольку сам король о нем позаботится. Увидев, что делать нечего, сказала графиня со слезами.

Глава 22 [41]

О том, как печалилась графиня, оставляя своего сына.

Пусть сочтут меня безрассудной, но хочу я, чтобы разделили все вокруг печаль мою и боль! О горькие рыдания, свидетели беды моей и погибели, да услышат их, да расскажут они о моих несчастьях и страданиях! А слова мои печальные, да исторгнут они вздохи, стоны и слезы! Вот муки матери, у которой ничего нет на свете, кроме единственного сына, и того забирают, обещая братскую любовь да дружбу, а отдают на жестокую да страшную погибель! О мать, словно плодовитая овца породила ты сына, чтобы разорвали его на кровавой бойне! Но к чему мне горевать, коли нет спасения, ведь сам король не хочет смилостивиться надо мной и моим сыном!

Короля же причитания и стенания графини и обильные ее слезы весьма разжалобили, отошел он в сторону и попросил, чтобы родичи увели ее в город. И тогда два рыцаря, что приходились родней графине и сыну ее, подняли ее с земли и под руки отвели к городским воротам, утешая несчастную как могли.

Вижу, что желали бы вы, — сказала графиня, — облегчить материнскую долю, но, чем более меня вы утешаете, тем сильнее мука и страшнее горе, терзающее израненную душу. Потому я мать, что у меня есть сын, а как убьют его в бою, что станется со мной, бедной и несчастной, что будет, коли потеряю я мужа и сына — все, что дорого мне в этом презренном мире? Лучше самой умереть, чем видеть такое злодеяние, а мужу и сыну быть бы живыми! К чему блага и богатства, коли отобрали у меня радость, блаженство и отраду, а все, что мне осталось — горькие слезы и вечные стенания?[42] Да сжалится Господь надо мною, да позволит он мне узреть чудный зеленый берег реки жизни, и позабыть там о прошлых моих страданиях, и отойти в покой жизни вечной.

Как сказала графиня эти слова, заговорил ее сын:

Сеньора, умоляю вас, не плачьте, не кручиньтесь так из-за меня. Готов я целовать ваши руки за ту великую любовь, что вы сейчас явили. Но не забудьте: достиг я уже возраста, когда вылетают птенцы из-под материнского крыла, и должен носить оружие и сражаться, дабы показать всем, что я сын своего отца. И если угодно будет Всевышнему, охранит он меня от зла, и дела мои Ему будут угодны, и утешится душа моего отца там, где живет она, и возрадуется ваша милость.

Услышав эти слова, повернулась графиня к рыцарям, что вели ее под руки, и так им сказала:

Не надо вам теперь умирать за сына. Думала я, что заодно со мной сын, что убежит он от вас и спрячется в укромном месте, вдали от военной опасности, ведь он совсем еще ребенок, да вижу, поступит он мне наперекор. Верно говорят в народе: теплым молоком не приручить дикого зверя.

Когда подошли они к городским воротам, распрощались с графиней рыцари и вернулись в лагерь, сын же ее упал на колени, поцеловал ноги, руки и губы своей матери и попросил ее благословения, а графиня так ему сказала:

Сын мой, да хранит тебя Господь, и да защитит он тебя от всех бед и напастей.

И, поцеловав сына много раз, добавила:

Горько мне это прощание, и не будет для меня на свете большей беды.

Увидев, что уехал ее сын, вошла графиня в город, плача и стеная. И многие почтенные женщины шли за ней и утешали как могли.

Глава 23

Как рыцари, сопровождавшие графиню, вернулись в королевский стан вместе с ее сыном и пересказали королю жалобы графини.

Вернувшись в лагерь, пересказали рыцари королю весь разговор графини с сыном, и король остался очень доволен благоразумием юноши. Той же ночью велел король хорошенько охранять лагерь, никому не позволив снять доспехи, а на рассвете, едва взошло солнце, приказал осмотреть всю округу. Затем велел он трубить в трубы и переместить лагерь на полмили ближе к маврам. А когда стали лагерем в большой долине и расставили шатры, велел король изготовиться к бою. Меж тем перевалило уже за полдень.

Узнав, что христиане покинули город, подивились мавры, ибо никогда раньше не отваживались враги ни на шаг выйти за городские стены, теперь же подошли они совсем близко. Сказали тогда мавританские воеводы, что причиною тому величайшая жестокость, которую учинил король Кале-бен-Кале — предал он коварной смерти христианских послов, и, узнав о том, попросили христиане подкрепления в Испании или во Франции.

Потому-то и подошли они к нашему лагерю и, уж будьте уверены, каждого, кто им попадется, разрежут на куски.

Заговорил тут рыцарь, который ездил с посольством в город, и так сказал: