Тиран

Он вернулся к лошадям и сменил свою на боевого коня, который как будто был рад встрече. Сам Киний не очень хорошо себя чувствовал, но достал из мешка промерзший шлем, надел и сдвинул его на затылок. Подъехал Эвмен и дал ему копье.

Матракс поехал рядом.

— Царь спрашивать — чего бояться?

За время поездки Киний немного узнал Матракса. Родственник Страянки, немного говорит по-гречески. Как будто бы управляющий царя и его близкий друг, несмотря на разницу в возрасте. Матракс — воин в расцвете сил или недавно миновал эту пору расцвета. Киний подозревал, что он военачальник паря.

— Я скажу царю. Пошли.

Киний теперь немного владел сакским языком сверх известных ему родственных персидских слов, но научился объясняться с теми саками, которые немного владели греческим.

Рядом с царем сидел на лошади Ателий.

— Я был к городским воротам. И назад, — сказал он. И протянул стрелу. — Это приветствие.

Киний подъехал к отряду с царем во главе.

— О царь, я могу объяснить. Город в смятении. Я задержался, и Никий сообщил мне, что прошел слух, будто меня убили. На равнинах.

Сатракс внимательно посмотрел на него.

— Но все твои люди вооружены.

— Для внушительности, господин. Только для внушительности.

Матракс быстро заговорил по-сакски, остальные воины-саки одобрительно загомонили. Дикаракс, благородный сак примерно одних лег с царем, что-то сказал, и Матракс ответил ему, явно соглашаясь. Царь кивнул и повернулся к Кинию.

— Мы подождем здесь повозки. Будь добр, пошли своего человека, чтобы получить разрешение у землевладельца. Мы разобьем лагерь у первого поворота реки, где устраивают конский рынок.

Киний посмотрел на быстро заходящее солнце.

— Я думал взять тебя в город.

— Лучше поезжай вперед. Дикаракс и Матракс согласны: толпу разбойников вроде нас могут встретить неласково. — Он сжал руку Киния. — Ты, кажется, встревожен, друг. Поезжай, а утром возвращайся. По правде говоря, мы тоже тревожимся из-за твоего города. Думаю, нам лучше остановиться лагерем в снегу.

Киний покачал головой.

— Ты устыдил меня, о царь. Но сердце подсказывает мне, что ты принял мудрое решение. Жди меня утром. — Он подъехал к своим людям. — Ближе ко мне, — приказал он, и они собрались тесной группой. — Царь заночует здесь. В городе неспокойно. Какие-то глупцы распространили слух, что все мы убиты. Мы едем в город, но царю нужен человек, который обеспечил бы миролюбие крестьян. Помните: для них он опасный разбойник.

Он видел, что его поняли сразу. Молодцы — и за две недели на равнинах все заметно повзрослели. Он продолжал:

— Нужен доброволец, который проведет с ними еще одну ночь на снегу. — Сразу помахал рукой Ателий, но Киний сказал: — Предпочитаю кого-нибудь из граждан города.

Добровольцами вызвались все. На Киния это произвело впечатление.

— Эвмен. И Клио. Благодарю вас. Сделайте вот что: объезжайте всех крестьян в десяти стадиях отсюда, расскажите им, кто ночует у излучины реки и почему. Возьмите всех своих рабов. Вы должны произвести впечатление. И ничего не берите у крестьян.

Эвмен как будто сразу стал взрослее.

— Да, господин. Это поместье и следующее принадлежат отцу Клио. Едва ли у нас будут неприятности.

Клио, повзрослевший больше остальных, приложил руку к груди.

— Будет исполнено, господин. Пожалуйста, скажи отцу, что я в имении Гратиса.

Киний указал тяжелой плетью на Ателия.

— Останешься с ними. Помоги им переводить. Убедись, что за все заплачено. И оставайся трезвым. Если я не вернусь рано утром, будьте начеку. Вернусь, как только смогу. — Он пожал всем троим руки. Наконец обратился к Эвмену: — Ты старший.

Эвмен довольно покраснел.

— Спасибо, господин.

— Поблагодаришь, когда снова меня увидишь.

За ним Аякс строил остальных греков. Никий притворялся простым воином, предоставив Аяксу быть гиперетом — молодой человек был им прошедшие две недели. Два сиракузянина: Антигон и Андроник, — приехавшие с Никием, встали в строй и тоже позволили Аяксу распоряжаться.

Пока Аякс проверял упряжь и вооружение, Киний подъехал к Филоклу.

— Ты оставляешь двух парней заложниками, — сказал Филокл.

— Ничего страшного, — ответил Киний. — Они славно проведут время, зато царь и его люди не подумают, что мы бросили их посреди толпы испуганных синдских крестьян.

Спартанец пожал плечами.

— Тебя тревожат намерения архонта.

Киний кивнул.

Филокл плюнул в снег.

— Из Аякса вышел хороший гиперет.

— У него хорошие учителя.

Киний боялся, как бы их появление в доспехах и с оружием не испугало стражу и не вызвало какие-нибудь действия, но менять что-то было уже поздно. Кости брошены.

— Аякс, мы готовы к выезду?

Аякс поднес кулак к нагруднику.

— Когда прикажешь, господин.

В дороге Киний молился Гермесу и Аполлону, просил их сохранить мир. Ему было тревожно: неужели тиран какими-то своими поступками или словами мог вызвать такой страх и гнев, что гражданин города выстрелил в Ателия? Еще его беспокоили намерения архонта относительно саков. И относительно ею, Киния, людей.

Довольно оснований для тревоги!