Типичный Петров

А теперь – рассказывай.

– Тогда, тринадцатого января, утром вернулась я из Москвы. Знаешь, я раньше считала тринадцать своим любимым числом – думала, что я такая нестандартная. А теперь поняла наконец: все дурные приметы верны. В поезде я совсем не спала, поэтому как только добралась до Купчина, душ приняла – и в постель. О тебе помечтала – и заснула. Готова была до следующего утра дрыхнуть. Так нет же, звонит покровитель мой и требует, чтобы я к шести часам оделась позагребистее и была готова с ним в казино “Вегас” фигачить.

В заведении этом мне сразу не по себе стало. Было недоброе предчувствие, и живот вдруг у меня разболелся. И, когда я в туалете сидела, внутренний голос мне даже как бы посоветовал выскочить на холод в длинном платье с большим вырезом, остановить, как в кино, случайную машину и нестись куда подальше. Но я, конечно, вернулась к столу. А когда мы в два часа ночи выходили из заведения, нас прямо на крыльце и повязали.

– За что?

– Такого человека, как он, всегда есть за что. А у меня в сумке нашли лекарство, которое я должна была одной подружке передать и которое при желании можно рассматривать как наркотик. Привезли в

“Кресты” – и в камеру, человек на двадцать. Встретили меня радушно – табуреткой по голове поприветствовали. Ну, я немного очухалась – и тоже начала себя показывать. Говорю им: “Вы все, суки, у меня еще лизать будете”. День на другой, на третий зауважали меня постепенно.

Там по-своему правильные законы, и если кого унижают, значит, он сам того и заслуживает.

И, ты знаешь, мне там даже интересно было. Звонить, правда, могла только матери в Москву, где я прописана. А тебя мне подставлять не хотелось: что хорошего, если твой номер возьмут на заметку?

Покровитель сначала сам выпутался, а потом уже меня вытащил: это по его масштабам оказалось даже недорого. Поскольку я из-за него загремела, то он, как человек порядочный, обо мне теперь заботится и в мае на поправку отправляет, на Мальту или на Кипр.

– Что, опять мне с тобой расставаться?

– Господин Петров, да вы никак влюблены? Как мне это нравится!

Приятно, когда в тебя влюбляются.

А мне приятно – равенство, равновесие. То, что мы тянемся друг к другу с совершенно одинаковой силой. Как на старинных рыночных весах клювики с двух сторон застывают на одном уровне – и парят, парят металлические птички в воздухе, не ощущая тяжести гирь, положенных жизнью им на спины.

Пока еще не хватает куража позвонить в Новгород, но нашел я способ взаимодействовать с тобой. Причем регулярно, три раза в неделю. Как?

По вечерам телесериал потребляю. Тот самый, на который ты подсела когда-то. Теперь его крутят по второму разу, я и присоединился.

Ничего, что не смотрел “предыдущие шесть” – или даже тридцать шесть.

Главное, что нью-йоркские страсти мне живо напоминают другой город, тоже по-своему “нью”. Глазею на это твоими глазами. В одиннадцать вечера иду в Сашкину комнату, где обитает наш “ящик”, – и погружаюсь. Бета к моей новой привычке относится со снисходительным пониманием. “Это у тебя возрастное”, – говорит.

Как всякий зритель мужского пола, я довольно скоро выстроил иерархию четырех героинь исходя из собственного вкуса. На первое место у меня вышла… Нет, не блондинка Саманта. Внешние данные у нее впечатляющие, но есть два минуса в поведении. Слишком увлекается оральным сексом

(все-таки разумная мера нужна и в этом), а также чересчур озабочена размерами мужского члена. Ни ум, ни душа для нее не важны. Нет, нам это глубоко чуждо. Посему пальму первенства я отдал темноволосой улыбчивой Шарлотте. Да, как ни странно. Такая кошечка, с невинно-добропорядочным видом и тайным блеском в глазах – это то, что надо (если не мечтать о чудесах). Саманте, стало быть, досталось серебро. На третьей ступени – Миранда, рыженькая дылдочка с детским личиком, есть в ней некоторая пикантность.

А вот главная героиня Керри осталась за пределами пьедестала почета.

Понимаю, что актриса, ее играющая, – самая звездная из четырех, но по жизни мне такой типаж не импонирует. Я даже удивился, что ты себя отождествляешь именно с ней. У нее такое тело небогатое, уж совсем никакого сходства с тобой. Что же касается художественного образа, если тут допустимо такое выражение, то подобные дамы в жизни имеют место. И в американской, и в нашей. Женщины, не способные отдаться полностью. Это беда – и для них самих, и для мужиков.

27. МЕЖДУ ВИТОЙ И ВИКОЙ

Май выдался без Виты, потому опять зачастил я на Боровую улицу.

Упорно всматриваюсь в Вику:

– Так и не пойму: какого же цвета у тебя глаза?

– Болотного. Мне мама всегда говорила, что они у меня как у козы.

И взгляд такой же невинный, как у козы, когда она забредет в огороде куда не надо и погрызет там все…

Болтая, я стараюсь умерить в себе нервную дрожь, в которую меня повергает ее беззащитное тело, уже полностью вышедшее из одежд:

– А где же у тебя родинки? Ни одной не вижу. И как тебя на роль Руси утвердили?

– Лучше не говорить о том, как и за что роли дают. А у меня есть просьба одна. Не обидишься?

– Конечно нет.