Тёмные времена. Наследники Александра Невского

Ярослав Ярославович часто общался с Андреем. Собственный сын Ярослава, Святослав, княжил в Пскове, а князю явно хотелось кого-то учить править. Кроме того, Андрей нравился Ярославу. Отрок был ярким ребёнком. Настоящая гордость рода.

– Говорят, ты умом, княжич, блеснул и измену выявил? – спросил великий князь у Андрея. – Думаешь, прав ли ты?

– Прав, великий князь! Этот человек судил не по совести, а чтобы карманы набить свои.

– Сам решил или подсказал кто?

– Сам.

– Как?

– Тот, что жеребца продал, говорил уверенно, явно не в первый раз. Кроме того, он, если конями торгует, свидетеля должен был привлекать к сделке, а он этого не делал.

– Разумно. А зачем тиуна выставил перед людьми вором? Теперь многие будут говорить, что люди княжеские – воры и мздоимцы.

– Пусть говорят. А главное, знают, что только Рюриковичи могут править по чести, так как Русь – отчина их.

– Ты светел умом, княжич, но горяч и неопытен. Люди видят в тиунах наших нас. Тебя, меня. Если решишь карать их, то делай это не прилюдно.

– Понял, великий князь. Не соглашусь. Я высказал приговор, а тиун его изменил. Не бывать тому, чтобы худородные суд Рюриковичей меняли прилюдно.

Про это никто великому князю не донёс. Выходит, прав был Андрей. Эх, иметь бы такого сына. Андрей точно Русь собрать воедино сможет. Жаль только, такие вот горячие будут достигать своего любой ценой, а потом убытки подсчитывать.

– Ясно мне. Но не за суд тебя я отвечать позвал. Поедешь в Орду, получишь ярлык на княжество Городецкое, которое отец тебе при смерти завещал. Умер дядя твой Андрей Ярославович, владевший городом этим. Ты, я вижу, хоть и юн, но княжить сможешь. С тобой поедут люди отца твоего и мои, чтобы помогать тебе. Совет их слушай, но свою голову на плечах имей. Если бы мирное время было, тебе бы ещё палкой с сухими стеблями воевать. Но другое сейчас время, Андрюша.

Василий Александрович в посёлке Медведка

Княжич Василий Александрович владел несколькими посёлками во Владимиро-Суздальской земле. Дохода, который он от них получал, конечно же ему хватало на безбедную жизнь, но никак не на осуществление своих замыслов.

Василию было двадцать лет. Он сгорал от желания прославить своё имя и занять полагающееся ему место среди князей.

Согласно лествичной системе правления он был третьим в очереди на великое княжение. Он, а не его брат Дмитрий Александрович Переславльский. Впрочем, пока что это было весьма далёкой проблемой, так как великому князю Ярославу Ярославовичу было чуть больше тридцати пяти, а другой его дядя, Василий Ярославович Костромской, был всего на восемь лет его старше.

После не вполне удачной поездки во Владимир Василий уехал в один из принадлежащих ему поселков, который находился на землях его младшего брата Даниила. Село Медведка было зажиточным. Люди охотно селились здесь, и даже за последний год в посёлке появилось с десяток новых домов.

Староста Судимир встретил княжича с распростёртыми объятьями, но Василий не обманывал себя. Судимиру его присутствие было словно кость в горле. Впрочем, староста вынужден был это скрывать.

– Надолго ли вы к нам, княжич? – с лживой приветливостью обратился Судимир к Василию. – На охоту или пожить?

Судимир явно понимал положение княжича. Лишённый всего и выкинутый из порядка наследования, он всё же оставался Рюриковичем. От дел княжича зависели и владения его. Судимир искренне желал процветания посёлку Медведка.

– Не знаю, Судимир, как Бог даст. Сейчас пойду в церковь помолюсь, а ты распорядись, чтобы стол накрыли и людей моих накормили. О лошадях позаботьтесь.

Деревянную церковь в селе Медведка он распорядился построить два года назад, и теперь она уже стояла. Конечно, это был не прекрасный Успенский собор Владимира и не Спасо-Преображенский собор в Переславле, построенные Андреем Боголюбским, а маленькая церквушка в крохотном посёлке.

Шли последние деньки осени. В этом году они были тёплыми. Землепашцы уже собрали урожай, а значит, скоро поскачут поганые баскаки по городам и весям земли Русской собирать дань великому царю и хану. От этих мыслей Василию хотелось плакать.

В церкви к Василию подошёл иеромонах Никодим, служивший там.

– С приездом, княжич!

– Спаси Господь, отче! Тяжко мне, не нужен я на свете никому! Все отвернулись от меня из-за поганых. Вместо того чтобы объединить силы и сбросить иго их проклятое, родственники мои рады, что меня не надо в дележе Руси учитывать.

– Успокойся, княжич! Вся власть от Господа Бога исходит. Смирись.

– И власть поганых? Поганые решают, быть кому на Руси князем, а кому не быть?

– И поганых, князь!

– Так если князья земель Русских объединятся, позовут союзников с запада да сбросят иго – разве не будет это богоугодное дело, отец?

– Запад хочет не чтобы мы иго сбросили, а чтобы веру отцов наших предали и их латинскую веру приняли. Сам знаешь, родич твой Даниил Галицкий и в их веру перешёл и угождать им пытался. Лишь бы они ему против поганых помогли. Не помогли. Королём нарекли, а силы ратной не дали.