Читаем Тингль-Тангль полностью

Мысли о Шаброле и о провинциальном поместье в духе Шаброля вовсе не были такими уж случайными и немотивированными – теперь Мика убедилась в этом окончательно. Возможно, этот парень и выглядит чересчур экзотично, но все остальное – в пределах нормы. Кинематографической, снятой широкоугольником, нормы: край стола больше не невинен – он так и ждет, чтобы кто-то (Мика или Васька) со всей дури стукнулся о него виском. Консервный нож больше не банален – он так и ждет, чтобы кто-то (Мика или Васька) со всей дури пропорол им внутренности. Даже на простенький деревянный молоток для отбивки мяса нельзя положиться: несколько сильных ударов по затылку (Микиному или Васькиному), и перелом основания черепа обеспечен.

А добить жертву можно, обмотав ее горло проводом от тостера.

Веселенькая перспектива.

– Если тебя… Или ее… волнует проблема, как избавиться от тела… – Он никак не хочет уняться, ну что за наказание!

– Не волнует…

– Так это и не проблема вовсе. В мастерской уйма укромных уголков, да и здесь их можно найти, если постараться.

Под укромными уголками он, очевидно, подразумевает садово-парковую скульптуру, оставшуюся от деда. Ее реестра не существует, как не существует подробного описания каждого, отдельно взятого экземпляра. Но даже Мике (не посещавшей мастерскую несколько лет) известно: некоторые скульптуры полые внутри. И как получилось, что вполне мирный и местами приятельский разговор перешел в такую опасную плоскость? Она впервые видит этого парня, не прошло и часа с тех пор, как они познакомились – и вот, пожалуйста, трупы, убийства, сокрытие улик.

Дичь какая-то.

– Это ведь шутка, правда?..

Неужели этот парень не сжалится над Микой?

– Ну, конечно! А ты испугалась?

– Не то, чтобы…

– Да нет, ты испугалась, я же вижу. Ты вся дрожишь…

– Нет.

– Прости. Никто из работавших на скотобойне не произвел на свет ни одной приличной шутки. Проверено опытным путем. С юмором у меня напряг.

– Ты… – Мика силится что-то выговорить, но комок, подступивший к горлу, мешает ей. Задействованы ли в образовании комка богомолы и ящерицы – неясно.

– Я мудак. Согласен, согласен.

Этот парень улыбается Мике. Вернее, просто растягивает губы, ни на секунду не размыкая их.

– Иди сюда, – тихонько зовет он.

– Зачем?

– Просто хочу тебя успокоить. По-родственному. Мы ведь почти родственники. Разве ты забыла?

Здравый смысл подсказывает Мике: не стоит приближаться к этому парню. А лучше вообще отойти на безопасное расстояние, ни на секунду не выпуская татуированное тело из виду. Выскользнуть из кухни, выскользнуть из квартиры, выскользнуть из города. И очнуться в самолете, совершающем рейс на бело-синий греческий остров Санторин.

За двадцать минут до посадки в аэропорту назначения.

Скорее всего, на Санторине нет аэропорта, – есть только причалы для яхт, катеров и прогулочных пароходиков, а этот парень все улыбается и улыбается.

Руки у него такие же цепкие, такие же длинные, как и пальцы ног.

Разглядеть их волнующие подробности Мика не успевает. Белая жилеточная ткань вовсе Не такая гладкая, какой казалась издалека. И древесная кожа этого парня тоже совсем негладкая. Совсем. Больше всего она смахивает на наждак, малейшее прикосновение к ней приносит Мике страдание и боль. И татуировки – они перестали быть плоскими. Они выпустили усики и выбросили споры подобно растениям-паразитам. Если бы Микино тело состояло из рыбок, рыбешек, рыбин, когда-то придуманных Васькой, – все они оказались бы сейчас на крючке.

И Мика оказалась на крючке.

Висит, не трепыхается.

– Ты и вправду дрожишь, – ласково шепчет этот парень, обнимая Мику.

– Ты не боишься, что сюда придет… моя сестра?

– Нисколько. Мы ведь не делаем ничего дурного, правда?

Правда, – такая прозаическая и жестокая мысль исторгает из Микиной груди вздох сожаления. Что с ней происходит в самом деле? Что, что?..

– Думаю, она не придет. Думаю, она спит и видит сны.

– С тобой в главной роли? – иронией в голосе Мики даже не пахнет.

– Конечно. Ты чудесная. Когда мы вернемся из свадебного путешествия, то обязательно привезем тебе эспарденьяс.

– Что такое эспарденьяс?

– Узнаешь, – он улыбается и кладет ладонь ей на губы.

– Хочешь, я расскажу тебе, какой она была в детстве? Моя сестра… – Высвободиться из-под его ладони не так-то легко.

– У нас еще будет время. Мы теперь будем часто видеться. Каждый день. И каждую ночь… Ты не против?

Мика молчит.

– А кофе был просто замечательный. – Этот парень осторожно (очень осторожно) и нежно (очень нежно) целует ее в лоб.

– Я вообще хорошо готовлю. – Мике кажется: еще секунда и она потеряет сознание. – Я работаю в ресторане. Она говорила тебе?

Перейти на страницу:

Похожие книги