Тина

– Когда отменил Хрущев в студенческих столовых бесплатный хлеб, совсем туго стало студентам. Раньше, бывало, после обеда набьешь карманы хлебом – вот тебе и ужин и завтрак. После столовой уже через час ходишь голодным. Хоть волком вой… А Лиля рассказывала: «Смотрю на горячий белый пирожок, слюнки сглатываю, но пересиливаю себя и покупаю шесть кусочков черного хлеба». Мишка еще больше от голода страдал. Спортсмен, два метра росту. Подрабатывал, конечно, когда время находил. А в столовую часто с пустой коробкой из-под торта ходил. Приметит, где на тарелках еда осталась, присядет к этому столику и тарелку в коробку незаметно положит. Иногда и с нескольких соскребет. Виртуозно это проделывал, продолжая весело балагурить со своим постоянным другом. А я ходила в гастроном нюхать запах дорого копченого осетра. За пять лет учебы так и не попробовала».

А мысли Ани перескочили на настоящее.

«…Зоя все о Мите, да о Мите. Будто ее самой не существует. Будто не принадлежит она себе... А все-таки он любил ее. Обидел как-то, и она осталась в саду с ночевкой. Так он рано утром за ней с первым автобусом приехал. Но потом опять обижал. Вот и пойми его… Может, приехал потому, что няньки боялся лишиться?

А почему он не хочет в семье быть откровенным? Знать, самому есть что скрывать. А почему не желает вникать в дела семьи? Чтобы не нести за нее ответственность, чтобы жена во всем была виновата, а он чистенький, хороший. А почему груб? Чтобы не приставали, давали вольно жить. А почему, если не ругается, то молчит? Боится высветить отсутствие эрудиции. Его поведение – проявление уязвленного самолюбия? И за что Зоя его любила?..

Почему Дмитрий любые слова жены воспринимает как укор, упрек себе? Может, мать взращивала в нем чувство вины и он постоянно оправдывался перед ней, а потом нашел более легкий способ – врать, перекладывать вину на кого-то и уже самому верить, что ни в чем не виноват. И на Зою переложил, и всю жизнь ее винил… Своей вины никогда не помнит, но чужую, пусть даже самую малую, никогда не забывает. А может он таким уже родился? Вряд ли.

…Недавно услышала от подруги интересное замечание: «Если мужчина к жене ласков и заботлив, то если даже у него на стороне есть «девочка», он не уйдет из семьи, а вот если холоден и зол – жди беды». Об этом надо знать и помнить каждой женщине, чтобы быть настороже или вовремя разойтись, пока «любимый» окончательно не угробил ей здоровье?

…А Инна все больше о себе говорит. Мужья не заслуживали? Так и Митя тоже… Но почему Зоя совершенно автоматически подчинялась мужу? Любила? Я думаю, привычку подчиняться не могла преодолеть. Детдом, иждивенка в семье. А Инна пошутила: «Проблема в том, что она в детстве не испытала сладости непослушания». А ведь и права! Как это мне не пришло в голову?

Хотя, если вникнуть, не подчинялась она мужу, сама, любя его, все делала для него.

…Инна, рассказывая о подругах, не привирает, может, только совсем чуть-чуть разбавляет своё повествование… излишком эмоций. Не любит она примитивных вещей, но если кто-то заходит в тупик, она мгновенно соображает как выйти из положения. И помогает на раз и талантливо, ни у кого не спросив разрешения. И что самое удивительное, нутром чувствует, где важно не перетянуть, что нужно не передержать, чтобы всё утряслось и урегулировалось.

…Лена и печалится, и огорчается, но все равно счастливая, потому что несгибаемая. А я теперь каждый день просыпаюсь с ощущением счастья. Жива! Хочется говорить всем добрые слова, радоваться за всех. И работа мне всласть! Ее не навязывают мне, сама бегу. А кому-то она – рутина. Инка смеется: «По дурости согласилась?» Чудачка, чертик с рожками. Если я не буду себя отдавать, я заболею. Организм лучше знает, что мне надо».

Воспоминания утомили Аню и она задремала.

*

Жанна скользнула глазами по книжной полке, что висела на противоположной стене, и ей пришло в голову, что современные писатели уже не смогут так писать о периоде с тысяча девятьсот семнадцатого по тысяча девятьсот тридцать девятый год, как это делали очевидцы тех трудных смутных лет. В них уже не сидит железная вера в то, что те люди совершали великие военные и трудовые подвиги. А еще она подумала о том, что пока росли ее дети, ей некогда было думать о смысле жизни, не было времени заниматься самоанализом.

– …Чего только в жизни не встретишь! Еду я как-то в поезде с внуками к моей подруге. Входят в купе двое миленьких старичков. Я еще подумала тогда: «Какими они, наверное, красивыми были в молодости». Худенькие такие, стройные, миниатюрные. Особенно она – совсем как девушка: и талия на месте, и изящные округлости в полном порядке. Только волосы у обоих седые и лица как печеные яблоки.