Тимкины крылья

Мы теперь ходили с Китом, как веревочкой связанные. Я с утра мчался к нему в Сопушки или он летел ко мне. У меня вообще-то было удобней. Днем в наше распоряжение поступала Фенина комната. Феня давно уже переехала в дяди Жорину комнату. На полочке у окна одиноко стоял там принц Гамлет. Принц по-прежнему разглядывал человеческий череп и размышлял: быть ему или не быть. И больше от дяди Жоры ничего не осталось.

А Эдька влип со штурманскими часами хуже некуда. Он теперь присмирел и обиженно обходил меня стороной. Но и на расстоянии по Эдькиной физиономии было отлично видно, как мать старательно вытряхивает из него часы. Теперь-то она была абсолютно уверена, что он не потерял эти часы.

С Эдькой бы, конечно, ход конем удался у нас значительно лучше. На такие штучки Эдька был великий мастак. Но, в конце концов, мы могли обойтись и без него. Пусть теперь он попробует обойтись без нас.

Войти в доверие к Паране Цитрамоновне нам нужно было потому, что она убирала не только в холостяцкой гостинице. Она еще наводила порядок в квартирах у начальства. Когда с начальством жили жены, она убирала у них раз в неделю, а когда под конец лета жены уезжали к Черному морю, она убирала в квартирах начальства каждый день.

Стояло как раз то время, когда жены старших офицеров, как первые предшественники осени, стали покидать Север. И одной из первых снялась с места Серкизова жена, которая маялась головной болью.

Это было вершиной Киткиной мудрости, когда он предложил устроиться в помощники к Паране Цитрамоновне, чтобы проникнуть в дом к Серкизу.

Мы очень старались перед Параней Цитрамоновной. Но она нам все равно ни в какую не хотела верить.

— Я ж вас, тараканов, насквозь вижу, — твердила она. — Знамо, что-нибудь да нужно. Где это видано, чтобы два здоровенных парня добровольно в помощники к уборщице подрядились!

Мы доказывали свое бескорыстие делом. Мы бегали за волей и протирали в комнатах холостяцкой гостиницы окна. Мы выгребали из-под коек окурки и сосали пылесосом из всех углов пыль.

Параня Цитрамоновна подозрительно поглядывала за нами. Она, наверно, боялась, как бы мы что-нибудь не стибрили. На подоконниках, столах и тумбочках лежали разные интересные вещи. Но мы не замечали никаких интересных вещей. Мы не заметили даже ветрочета, транзисторного радиоприемника величиной с портсигар и толстенного перочинного ножа с десятком разных щипчиков, отверток и других штуковин.

— Знаете, ребятки, — устало проговорила Параня Цитрамоновна, когда мы навели в гостинице порядок, — вы, конечно, люди хорошие и на ногу скорые, только умаялась я с вами, не приведи господи. И за какие это грехи мне наказание такое? Чего вам от меня нужно-то?

Мы сказали, что нам от нее ничего не нужно.

— Аспиды вы! — вздохнула Параня Цитрамоновна. — Что же вы хотите с меня сделать? Милиционера?

Она настаивала, чтобы мы без выкрутасов выложили ей, что нам от нее нужно.

Мы ничего не могли ей выложить. Мы клялись, что мы без всякого.

— А ну, шастайте тогда отседа! — рассердилась она. — Так я вам, тараканам, и поверила! Нечего тут. Шастайте.

Мы «ушастали» с обиженными лицами. Мы заявили Паране Цитрамоновне, что очень зря она так плохо думает о людях.

Когда на другой день мы заявились в холостяцкую гостиницу, Параня Цитрамоновна встретила нас уже не так настороженно. Вроде бы она даже чувствовала себя чуточку виноватой. А Кит еще принес ей почитать повесть Аркадия Гайдара «Тимур и его команда».

Мы и сами не ожидали, что повесть «Тимур и его команда» окажет на Параню Цитрамоновну такое волшебное действие. Через неделю мы были допущены драить полы в коттеджах командира полка и прочего высокого гарнизонного начальства.

Подполковник Серкиз жил в двухкомнатном домике. В одной комнате разместились у него спальня и кабинет, в другой — гостиная. И всюду кричали цветастые ковры, и на стенах, и на полу. Ковры были не то что над койкой Руслана Барханова. Ковры были толстенные и богатые.

В спальне меня сразу потянул к себе письменный, полированного красного дерева стол с двумя тумбами. Тумбы закрывались дверцами, из которых торчали ключи. Ключ торчал и в среднем ящике.

— Тут, — в первый же день шепнул я Китке. — Провалиться мне на этом месте, тут!

Я протирал письменный стол со всех сторон и чуть не облизывал его. Я гладил его холодные скользкие бока и чувствовал, что нахожусь у цели.

Я ходил вокруг письменного стола, как кот вокруг масла. И все время я чувствовал на себе настороженный взгляд Парани Цитрамоновны. В других домах я не чувствовал на себе такого взгляда, а здесь чувствовал. Видно, я вел себя в доме подполковника Серкиза не совсем осмотрительно.

Нужно было спешить. Письменный стол требовал немедленного вскрытия. Мы с Киткой разработали план дальнейших действий.