Тим

Поколебавшись, я встал, поднял мешок с грибами, закинул автомат за спину и пошел себе к автодому. Какой смысл валяться на сырой и холодной земле, когда рядом отираются самые настоящие экстрасенсы? По пути пару раз оглянулся. Сначала Матерь и Отец равнодушно смотрели мне вслед, а потом и вовсе потеряли ко мне всякий интерес. Детишки все это время не отвлекались от деревьев.

Сев в автодом за руль, я минут десять наблюдал за семейкой. Когда дети закончили ритуал, все дружно погрузились в минивэн и укатили. Я расслабился. Все же они меня напрягали, хотя пора бы уже и привыкнуть… Не было ни малейшего желания подходить к ним и общаться.

Если бы они задержались, уехал бы я. А я не хотел сегодня никуда ехать. Во-первых, далеко впереди виднелись городские пригороды. Не улыбалось мне пробираться сквозь пробки с риском застрять в бывших населенных пунктах на ночь глядя. Во-вторых, общение с Матерью Кирой и Конспирологом Яном не прошло зря. Я начал приучать себя не слишком фанатично стремиться к цели, а просто получать удовольствие от каждого прожитого дня. В-третьих, в голове засели слова Алексея Николаича о летнем солнцестоянии…

Многое из того, что происходило после Дня Икс, имело сильный привкус язычества. А язычество, насколько я знал, все свои ритуалы приурочивает к природным явлениям. Сегодня, например, должна быть полная или почти полная луна; я видел ее позавчера вечером, еще до грозы. Неспроста именно сегодня дети делают кровавое подношение Ушедшим…

Странно, что не ночью они этим занимаются.

Когда минивэн исчез вдали, я промыл собранные грибы в раздувшемся от ливней мутном ручье, порезал на мелкие кусочки и принялся жарить на газовой плите. Если б не гроза, после которой не осталось ни одной сухой веточки, я развел бы костер. Нечего газ тратить. Не будь у меня газового баллона, я дотерпел бы до вечера, пока хворост не подсохнет, но у меня сейчас был автодом с его удобствами, и я ждать не захотел. Что и говорить, цивилизация развращает.

Запах жарящихся грибов наполнил жилище. Эх, сюда бы картошки и лука! А еще лучше — сальца и хлеба!

Но с овощами в последнее время дела обстояли туго. А дальше будет еще хуже, если никто не примется высаживать огороды. Хм, задумался я, а чем заниматься на юге, как не огородом и садоводством? Нужно будет найти семена, где-нибудь они ведь сохранились. Я сделал себе заметку на будущее: собирать семена везде, где только можно.

Что касается хлеба, то мои сухари недавно кончились. У меня была мука, и я даже навострился печь лепешки, но они получались какими-то отвратительно пресными, то недопеченными, то перепеченными. В общем, пекарь из меня никудышный.

Я занимался успокаивающей готовкой и то и дело ловил свое отражение в зеркальце на дверце кухонного шкафчика. Не знаю, каких именно мужчин красят шрамы, но в моем случае никакой красотой и не пахло. Рожа как у малолетнего зека, которого лупили всей хатой за мелкий проступок… Плюс к шрамам красная линия на шее, будто меня недавно из петли достали. Странгуляционная линия, я встречал это слово раньше в интернете. Подарочек от Яна…

Пожарив грибы, я сварил еще и гречки. Собственно, от гречки и прочих круп меня уже тошнило, но что делать? Одними грибами сыт не будешь.

Вечером, когда начало темнеть, я вымыл посуду и принял душ. Вода в резервуаре наверху машины здорово нагрелась за день. В горячей воде постирал носки и трусы и некоторое время валялся на койке поверх спального мешка. Взошла огромная желтая луна, осветив равнину молочным светом. Спать не хотелось, и я ведрами наполнил из ручья резервуар. Вода была все еще мутноватая от глины, ну да мы люди не привередливые.

А потом я лег спать. Как всегда, в обнимку с заряженным автоматом.

***

Ночью приснился неприятный, тяжелый сон. Не кошмар, но близко.

Будто бы я был в каком-то темном тоннеле… Рядом еще двое — один вроде бы нормальный человек, а со вторым что-то не так… Не могу понять, что именно не так… С нормальным челом мы делаем какое-то общее дело, а какое — непонятно.

И вот в тоннеле к нам приближается белая фигура. Она внушает дикий страх. Я откуда-то знаю, что это за фигура, но боюсь признаться в этом самому себе.

“Всего лишь Трех Волн хватило, чтобы втоптать людей в грязь, — шепчет фигура, приближаясь. — Всего лишь Трех… А Четвертая Волна — это я!.. Бледный Всадник по имени Смерть”.

Я понимаю, что это Падший собственной персоной. Я боюсь смотреть на него, хочу убежать из этого темного тоннеля, но не могу.

Тогда я просыпаюсь…

Я долго лежал в спальном мешке на койке и смотрел на звездное небо за окном. Окна в “спальне” зарывались ролл-шторами, но я приоткрыл щелочку, чтобы поглядывать наружу. Луна переместилась на западную половину неба, туда сейчас были направлены мои ноги, но яркий свет по-прежнему заливал окрестности. При таком свете даже читать можно…

Наконец я снова уснул и спал уже без сновидений до утра.