Тихушник возвращается

— Договариваемся так: если узнаешь что интересное, сбрось СМС, число и время поставь, встречаемся на этом месте. Не забыл еще, как с агентами чаи распивал на явочных квартирах?! Не исключаю, что убийца из оперов, мы же люди все с характером, — и протянул ему руку.

— «Белую стрелу» вспомнил, — назвав группировку из сотрудников милиции, которая в девяностые годы чинила самосуд над рэкетирами.

— Примерно из той же категории людей!

Титов, увидев в открытую дверь, как его «курьеры» зашли в приемную с молодым человеком. Подумал, пареньку лет тридцать пять, не больше, а держится смело. Наверно, бывший спортсмен! Любой человек, посмотрев на охранников, сразу догадается из какой они «сферы обслуживания». А тут они для него как бы пустое место:

— Пусть гость в приемной подождет, я пока занят, — приказал он грозным голосом братьям Лундгренам. — Кто-нибудь один зайдите, дверь закройте.

Один из охранников так и сделал:

— Слушай меня внимательно, — Титов, насупив брови, смотрел на охранника. — Пареньку объясните, кто я есть на самом деле, чтобы его не пугать. И заберите у него смартфон, только без наезда, скажите, что меня окучивают менты. Короче, чтоб ко мне зашел без телефона. Пока буду с ним базарить, с его телефона перекиньте папку с адресами абонентов. Не сделаете, заставлю наизусть выучить «Капитал» Карла Маркса.

— Куда перекинуть? — Лундгрен испуганно протараторил слова, как из пулемёта.

— Ты что тупишь, на свой телефон перекиньте.

— Так бы и сказал. Может, у него забрать телефон взамен дать другой? У нас их в ящике завались.

Титов посмотрел на охранника безразличным взглядом:

— Не хотел сегодня материться, но когда паренек уйдет, я тебе пару ласковых слов выскажу. Мозгов, поди, хватит на смартфоне две кнопки нажать, на крайняк перекачайте на ноутбук.

— Что ты так разволновался, сделаем как надо, — хвастливо буркнул «программист», развернулся и вышел из кабинета.

Через несколько минут вошел «гость» и с порога смело стал говорить:

— Что не мог по телефону позвонить? На сайте реквизиты моей фирмы есть. Твои отморозки своим тупым видом весь мой коллектив напугали. Я уж подумал, рэкетиры пожаловали, крышу предложат. А она у меня уже есть и надежная! Могу договориться, и тебя возьмут под свою опеку, — без разрешения сел в кресло.

Титов, слушая гостя, не мог сообразить, что сказать в ответ. В разных бывал ситуациях на тех же бандитских разборках, но чтобы вот так сразу человек говорил с ним на равных, сталкивается впервые. Ему же охранники объяснили, кто сидит в кабинете и какую должность занимает в воровской иерархии. Почему-то вспомнил опера Семенова, когда он приехал к нему в офис и прикалывался над его охранниками. Сам говорил: встречают человека по одежки, а провожают по уму. А на госте одежда не «советского» пошива: джинсы и батник куплены не на колхозном рынке. И часы, видать, не китайской штамповки. Опять же, он человек искусства, а в их кругах свой дресс-код — люди из высшего общества. В данном случае поговорка Семёнова не катит.

— Твои качки мне сказали, вечер у вас намечается, хозяин не жадный, хорошо заплатит. Я так понимаю, прогнали порожняк, — продолжая разговаривать на лексиконе так называемых бродяг. — Говори, что надо, а то у меня нет времени на дешёвые базары, мой коллектив приглашен на торжество. Компания «Здоровье» открывает новую клинику, сегодня презентация, не хотелось бы подводить уважаемых людей.

— Ты давно от хозяина? — Титов задал вопрос, который задают тем людям, кто побывал в местах заключения, для них слово хозяин — это начальник лагеря. Понимая, перед ним человек, которому пришлось побывать в колонии, только непонятно в каком статусе — заключенного или ином. Люди, носившие лагерные погоны, разговаривают по фене круче, чем те же зэки.

— Я что в мусарне на допросе? Тебе ли не знать, если человек побывал у хозяина, он сам расскажет. Промолчит, значит, не хочет об этом говорить. И мое прошлое тебе ничего не даст. Говори прямо, пригласил на разговор спросить, не я ли сыпанул яд в стакан судье? Тебя об этом попросили менты или спрашиваешь так, из любопытства? — говорил с ехидцей. — Порядочные бродяги щепетильные вопросы не задают. Опера со мной уже поговорили. Поинтересуйся у них, они мои показания тебе расскажут.

Титов находился в растерянности, хотелось встать и набить наглецу лицо, как делал это неоднократно, когда надо было ответить обидчику, чтобы не потерять свой авторитет. В этом случае артист его не обзывает, говорит, как говорят бродяги, а не те, кто ездит на одном мягком месте, кому духу не хватает ответить. Тёмная лошадка — это имя собеседнику больше всех подходит, и видать в зоне имел авторитет.

— Тебя как звать, а то базарим на повышенных тонах. Что нам накручивать ситуацию, она и яйца выеденного не стоит, — Тит решил смягчить разговор.