Тихий уголок

Опустившись на одно колено, Джейн приласкала каждую собаку. Псы щедро облизывали ей руки в дружеском приветствии – кое у кого оно могло бы вызвать отвращение, но Джейн принимала его с удовольствием. Животные охраняли ее сокровище, и было спокойнее спать, зная, что они здесь.

Джейн очень любила собак и восхищалась тем, как выдрессировал их Гэвин, но она приехала сюда не для свидания с ними. Минуту спустя она выпрямилась и направилась в дом. Овчарки, резвясь, бежали по обе стороны от нее.

На веранду вышла Джессика – пластичной, пружинистой походкой человека на двух протезах, которые начинались от колен, заканчивались ластообразной ступней и позволяли ей выигрывать соревнования по бегу на десять километров. Черные как смоль волосы. Цвет кожи индейцев-чероки. Одаренная красотой, произошедшей от какой-то глубинной комбинации генов, она всегда поражала окружающих своей внешностью.

Джессика потеряла ноги девятью годами ранее, в Афганистане, когда ей было двадцать три. Она не участвовала в боевых действиях, но придорожные фугасы не делают различий между вооруженными солдатами и тыловыми служащими. В этой забытой богом стране она потеряла ноги, но нашла Гэвина – солдата, который понюхал пороха, однако остался невредимым. Они были женаты уже восемь лет.

Джейн взбежала по ступенькам, прежде чем Джесс успела спрыгнуть вниз. Обе женщины крепко обнялись, пока собаки суетились возле них, ударяли хвостами по плетеным стульям, повизгивали, радуясь неожиданному воссоединению.

– Ты почему не звонила? – спросила Джесс.

– Расскажу потом.

У Джейн было три анонимных телефона, все активированные. Эти трубки она купила в разных магазинах, в трех городах, расположенных далеко друг от друга. Пока что она не пользовалась ни одним из телефонов, и преследователи никак не могли засечь их. Но события в Сан-Диего так напугали ее, что она не хотела рисковать и не стала звонить в это особое место, райский уголок в мире, который превращался в опасные, непредсказуемые джунгли.

– Хорошо выглядишь, – сказала Джесс.

– Врешь и не краснеешь, подружка.

– Он все время о тебе говорит.

– А я все время о нем думаю.

– Господи, как хорошо, что ты приехала.

В дверях появился мальчик. Его голубые глаза возбужденно горели, но он был застенчив и поэтому стоял в тени, не обращая внимания на собак, с которыми в другой раз непременно затеял бы какую-нибудь игру. За последние два месяца Джейн видела его всего однажды. Тогда – как, кажется, и теперь – он боялся открыть рот, боялся спугнуть ее, боялся, что она исчезнет, как исчезала в его снах.

В свои пять лет Трэвис был как две капли воды похож на отца. Взъерошенные волосы Ника. Точеный нос Ника, сильный подбородок. Яркое обаяние и ум, которые – по крайней мере, на взгляд матери – светились в его глазах, поразительным образом напоминая о Нике.

– Это и правда ты, – прошептал он.

Джейн опустилась на колени не только для того, чтобы заглянуть ему в глаза, но и потому, что ее ноги вдруг ослабели и подкосились. Трэвис бросился в ее объятия, и Джейн обхватила его, словно кто-то в любой момент мог попытаться отобрать у нее сына. Она тискала его, целовала его лицо. Запах волос пьянил, как и нежная молодая кожа.

Начав доискиваться до истины, она и представить себе не могла, что ей будут противостоять такие сильные и безжалостные люди: в первую очередь они пригрозили убить ее ребенка – возможно, ей уже не придется завести другого, – ее мальчика, живое свидетельство необыкновенной любви, которую Джейн познала с его удивительным отцом.

Не было другого места, где она могла бы спрятать Трэвиса, сохраняя в такой же мере надежду и душевное спокойствие. Два месяца назад Гэвин и Джессика были для него чужими, а теперь стали его семьей.

Страстно желая оправдать Ника, доказать, что он не совершал самоубийства в том смысле, в каком это слово понимал весь мир, она, сама того не ведая, вступила на тропу, с которой невозможно было свернуть. Те, кого она хотела вывести на чистую воду, не позволили бы ей отойти в сторону и жить, пусть даже в глубоком унижении от своей неудачи. Эти люди принесли в мир что-то новое и страшное; Джейн не понимала, зачем это делать, но свои планы они намеревались осуществить любой ценой. Произошло уже несколько убийств, и еще два – матери и сына – стали бы для них всего лишь мелким неудобством. Джейн знала мало, хотя и этого было уже слишком много, а подозревала намного больше, и поэтому не могла рисковать – обращаться к кому-нибудь за помощью, пока не откроет всю правду.

Мальчик крепко держал ее.

– Я тебя люблю, ма.

– Я тебя тоже люблю, – сказала она. – Очень люблю. Убаюкай меня, малыш.

Часть вторая Кроличья нора

1

В золотом свете позднего вечера, под небом, в котором были разбросаны белые облачка с позолоченными кромками, Трэвис повел мать посмотреть лошадей. Конюшня стояла в глубокой тени каменных дубов, которые круглый год роняли свои маленькие овальные листья.