Тихий центр

— Я не хочу привыкать к такому! — Оля помахала покрасневшей лапкой. — Я не такая!

— Я знаю, прости!

Игорь поцеловал ее в макушку, погладил, покачал из стороны в сторону. Успокойся, деточка, успокойся. И я успокоюсь. Все успокоимся.

— Вадим! — Оля подняла голову и собралась задать какой-то страшно серьезный вопрос: — А почему ты…

Потом помолчала, поморгала и ласковенько улыбнулась:

— Ой, прости! Игорь! Блин, прости! Ты — Игорь! Я хотела сказать, Игорь! Это я на автомате!

Игорь кисло кивнул — понимаю. Отклеился от Оли, как бы слегка обиженный, а как бы и не обиженный. Открыл дверь подъезда:

— Прошу вас, мадам.

— Нет, ты скажи — простил или нет?

— За что?

— За то, что Вадимом тебя назвала!

— Да называй ты меня, как хочешь, Оля! Мне сейчас уже так фиолетово все!

— А почему тебе все фиолетово?

— Оля, теперь мне еще и холодно. Идем домой… в квартиру. Все переговоры там.

Таня сидела на завитке крутейшей ванны, смотрелась в зеркало и плакала. И разговаривала по телефону.

— Вадим, это же какой-то кинематографический бред! Мы живем рядом! Это же издевательство!

— Тань, я договорился насчет денег. Скоро у меня будет на руках нужная сумма, я отдам деньги, и они съедут к чертовой матери!

— А ты уверен? Есть ощущение, что их все устраивает! Они получают удовольствие от всего, занимаются сексом по три раза в день, им чудесно живется!

— Сексом, говоришь? — голос Вадима в трубке дрогнул. — Чудесно живется? Ничего, мы тоже можем продемонстрировать, что нам чудесно живется!

— Да я не о демонстрации, Вадим! Я о том, что это все надо как-то решать! Потому что иначе получается какая-то легитимная психушка! Давай, я уеду? У меня не такие могучие нервы, как у тебя, я не могу сталкиваться с Игорем, с Олей… Давай, я уеду куда-нибудь, а потом, когда наладится…

— Никуда ты не уедешь. И я никуда не уеду. Не хватало еще, чтобы из-за… Короче, я решу…

— Реши, а?

— Таня, я же сказал…

— Хорошо, все. Извини за истерику.

— О, это еще не истерика, — слышно было, что Вадим улыбается. — Это совсем не истерика!

— Тебе виднее.

— Конечно, виднее. Я старше. Хотя в случае с тобой с уверенностью сказать, что я умнее, не могу. Но зато я вожу машину!

— А я умею готовить!

— А я умею играть в теннис!

— А я оформляю твои пресс-релизы, пока ты играешь в теннис!

— А я разрабатываю стратегию всего предприятия!

— А я отвечаю на все твои письма, пока ты разрабатываешь стратегию!

— А я умею придумать классный сюжет для нашей рекламы!

— А я пытаюсь договориться, наконец, о съемках этой рекламы!

— О! — Вадим совсем оживился. — О встрече, кстати! Появился один интересный партнер по упаковке, там медалей столько, что на этикетку не влезет! В общем, в понедельник я везу тебя на переговоры, будь готова.

— В качестве кого?

— В качестве моего личного консультанта по всем вопросам, включая вопросы кухни и одежды. Хотя…

Вадим замолчал.

Таня видела свое отражение и в зеркалах, и в воде. Оля наверняка многократно сидела вот так, любовалась собой во всех ракурсах. И было чем любоваться.

— Насчет одежды, Вадим, это не ко мне.

— Ну, одежда… Это не главное…

— Конечно…

Таня повесила трубку и снова уставилась в зеркало, глаза в глаза. Бедная-бедная, никому не нужная Таня… Что с тобой будет через пять лет? Через десять? Куда угодно может сейчас повернуться история, но отчего-то все варианты кажутся унылыми. В конце пути каждой из дорог маячит печальный образ Ирины Павловны, которую тоже когда-то бросили. И которая ругала этого своего «падлу» все Танино детство, и юность, и все Танино сегодня. Он бросил маму. И мамина жизнь закончилась. Вадим тоже бросил Таню. И Игорь бросил Таню. И то, что Вадим сейчас рядом — безысходность! Ему некуда деться, и ей некуда деться. И это их единственное общее. Дает ли Вадим как-то понять иное? Нет. Надо ли, чтобы дал понять? Неизвестно. Любит ли Таня Вадима?..

Никто сейчас не разберется в этом замесе обид, воспоминаний, страстей и боли. Человек в этом не разберется. В этом может разобраться время. Или вот… зеркало…

В зеркале может отразиться судьба.

В зеркале отражалась только Олина косметика.

Таня вдруг взяла какую-то кисточку, хотела пройтись по щекам, чтобы увидеть изменение в своем до смерти надоевшем лице. В последний момент опомнилась и отбросила.

Тут снова позвонил Вадим:

— Тань, а что ты делаешь сегодня вечером?

— Я? Ничего необычного не делаю, это точно.

— А что бы необычное ты хотела сделать?

— Не знаю…

— Ну, сходить куда-нибудь? В клуб, в ресторан.

— Нет, только не в клуб. В театр.

Вадим засмеялся. Таня тоже. Вот мы и дописали портрет клуши, которая на предложение идти в ресторан кричит — нет, только в театр!

Но для Тани это было все очень и очень неожиданно и приятно.

— В театр, значит… Ну, что поделаешь… А… а… с кем?

Вот этого Таня не ожидала. Как с кем? Какие могут быть варианты? Или она что-то совсем упустила, какой-то момент их товарищеских отношений?

Как это — с кем? Он пошутил?

Молчит. И слышно, что не улыбается. Может быть, даже готов записать телефон кого-то, с кем Таня хочет пойти. Сам его наберет, привезет, всунет букет, покажет, за какой дверью Таня…