Тихий центр

— И ты не имеешь права осуждать меня! Я помогала Светлане Марковне и буду помогать! Потому что ей эта помощь нужна! Ты думаешь, мне легко с ней там быть? Видеть, как она умирает? Нет! Только я знаю, что если не я, то кто?

— Какая ты великодушная! Какая заботливая! Только не понятно, почему человек, о котором ты должна заботиться в первую очередь, остался в стороне? Кто, если не ты, должен был заботиться о твоем муже? Моя жена?

— Да никто не должен! Он молодой, здоровый и сильный! Он сам в состоянии заботиться о себе!

— А на фига тогда надо было соединять с ним жизнь! Если люди женятся, то это для того, чтобы как-то друг друга любить и помогать друг другу! Мне так казалось!

— Мы и любили! А потом прошло! И он не хотел, чтобы я ему помогала! И я уже не хотела! У нас все закончилось, но раньше, чем вы появились, понятно? Чего ты от меня еще хочешь? Чтобы я взяла на себя и всю твою вину? Хорошо! Давай, это я! Давай все свалим на меня, мне уже все равно! Останови машину!

— Я не сказал, что ты одна виновата!

— Останови, пожалуйста, машину! Я хочу выйти!

Вадим послушался, въехал в бордюр и уткнулся в руль лицом. Таня сидела. Никто не держал, никто не гнал, но сил не было, и нюансы драматургии ссоры не имели сейчас значения. Немедленно выйти, через полчаса… Ничего уже не изменится.

— Останься, — попросил Вадим, не поднимая головы. — Если еще и ты уйдешь… Останься, Таня. Прости меня. Мне так погано.

— Мне тоже.

— Сколько жил, не думал, что вот так… Никогда особенно не грешил, жене не изменял, партнеров не обманывал. Обманывал, конечно, но в рамках условий, без этого никак… За что? Я пытаюсь как-то анализировать, но не могу понять!

— Я думаю, это нельзя проанализировать. Это не объясняется.

— Но зачем-то она это сделала! Что я сделал такого ей, если она сделала это?

— Ты думаешь, она назло?

— Я не знаю…

— Я думаю, они просто нас не любили…

Совсем уныло. И впереди, в свете фар — красноречивый знак: «Тупик». Нашли место остановиться…

Тут у Тани в кармане задергался телефон, а звонить ей сейчас мог только один человек. Только один.

— Да, Игорь, — Таня хотела казаться спокойной, а вот Вадим напрягся. Еще отберет сейчас трубку.

— Таня… Как ты?

— Спасибо, хорошо.

— Ты где?

— Где-то… Какая теперь разница?

— Таня, я не знаю, как так получилось…

— …

— Я не знаю… Я не хотел… Вот так, перед Новым годом…

— Да, спасибо за чуткость…

— Только не надо издеваться, пожалуйста! Мне сейчас не легче! Я не знаю…

Помолчали. Вадим кривился в окно, пальцы на руле дрожали. Ненавидел страшно.

— Ладно, Игорь, я сейчас не могу говорить.

— Ты скоро вернешься?

— Не знаю.

— С Новым годом…

— С Новым годом.

Вадим засмеялся, как раненый демон.

— Позвонил, чтобы поздравить? Ой, какой великодушный мальчик! Какой молодец! А то, что он жизнь сразу всем поломал, это ему известно? Сволочь! Урод! Сопляк!

И по рулю! По рулю кулаком! Таня даже бросилась их разнимать — руль и Вадима. Тогда Вадим выскочил из машины, хлопнув дверью так, что с крыши на стекло посыпались струйки снега. Сквозь эти струйки Таня смотрела на пустую улицу, перекрытую строителями, на фонтанчики салютов, на Вадима, который пинал воздух, размахивал руками, явно кричал и ругался. Было безразлично и жгуче.

Потом он вернулся, уже спокойный, завел мотор.

— Еще раз прости меня за все сразу, и особенно за Светлану Марковну… Я сам ей помогал и буду… Прости, друг, мозги свернуло, но сейчас уже получше… Все будет хорошо, я знаю, что делать.

Оглядываясь, выныривая из окна по пояс, осторожно вырулил задним ходом на проезжую часть. Надо же, как их в горячке угораздило сюда съехать!

— Все будет хорошо! Сейчас пока не знаю, как именно, главное пережить несколько дней… Все будет хорошо.

Теперь Таня не спрашивала, куда едут. Не то, чтобы ей было все равно, а просто у Вадима такое же ранение, как и у нее. Если он знает, что ему надо, значит, то же самое надо и ей.

Оказалось, что им нужен гипермаркет. Причем Вадим Таню даже не звал, убежал, не оглядываясь. И Таня провела в машине несколько тягостных минут или лет, развлекаясь только видами счастливых прохожих. Вернулся Вадим с пакетами.

— Все, теперь давай быстро. Уже девять…

Когда чем-то занят, беда как-то даже и отступает. Таня задышала глубже, начала осматриваться, вспоминать, что у нее было в руках, что она потеряла. Вадим включил приемник, поискал среди одинаковой дурной попсы, и перебросил внимание на сидишник.

— Сейчас включим для поднятия тонуса! Где-то у меня было, давно не нуждался…

Одной рукой вел, другой искал диск. Нашел и страшно обрадовался:

— Как ты к хард-року относишься? К панку?

— Я — хорошо, кажется…

— Ну и чудесно.

Действительно оздоровительно гнать по черному с белым пространству за городом под всякий такой бодрый не формат. Формат из кризиса не выводит. Наоборот уводит туда.

— Мы едем в клинику?

— Точно!

— К девочке в реанимацию?

— Точно! Я тут подумал: наши с тобой проблемы — такая суета по сравнению с проблемами… Ну, ты понимаешь…

— Понимаю.

— Вот мы и заедем, привезем подарки. Если тебе плохо, найди того, кому хуже… Хотя, я не думаю, что нам плохо…

— Нам хорошо.