Тихий пост

Генка обидчиво засопел и отвернулся. Виктор усмехнулся, вспомнив, как Генка варил рисовую кашу. Они тогда с ним только что прибыли на пост, заменили двух заболевших цингой матросов. Никогда в жизни Генка не кулинарил, и в первое его дежурство по камбузу Чупахин дал задание попроще - всего-навсего сварить кашу. Генка набухал полную кастрюлю риса, залил водой, поставил на огонь и сел ждать. Смотрит: рис шапкой поднимается над кастрюлей. Что делать? Сообразил: неладно что-то. Позвать на помощь постеснялся. А рис все лезет и лезет. Схватил Генка ложку и давай уплетать. Полными ложками ест, давится полусырым, хрустящим на зубах рисом, а тот все прет и прет через край. Ел-ел - полкастрюли слопал. Вдобавок еще пересолил. Ребята от каши отказались. А Генка потом животом маялся.

Курбатов и Костыря перебрались с берега на ледовый припай и обосновались один у трещины, другой у полыньи. Гладкий и скользкий лед под ногами похрустывал, дышал, но до берега было недалеко и потому безопасно.

Виктор опускал в полынью самодельный сачок, через несколько минут поднимал его и вытряхивал на лед пять-шесть рыбешек. Попадалась все сайка, породы тресковых. Кастыря же ловил "на поддев", с пятью крючками. У него дело спорилось лучше, у ног лежала горка трепещущей рыбы, раза в два больше, чем у Виктора.

Всю зиму ребята питались солониной, консервами и сушеной картошкой. Осточертела такая еда, и теперь они были рады попробовать свежинки. Еще зимой Костыря обещал: "Погодите, вот весна настанет, и рыбки поедим, и птиц тут будет видимо-невидимо, яиц навалом. Откроем филиал ресторана "Дары природы".

Подошел Генка. Он томился ожиданием.

- Ну как?

- Порядок, - подмигнул Костыря.

- Вот Чупахин проснется, будет "порядок".

- Ты иди на свое место, а то сам наряд схлопочешь, - огрызнулся Костыря, снимая рыбешек и бросая их на лед.

Рыба билась, сверкая на солнце чешуей, и затихала. Издали будто груда серебра лежит.

Виктор бросил ловить и смотрел в блекло-синюю даль. Он подсознательно ждал какого-то дива, которое вот-вот должно было свершиться.

Солнце уже несколько дней не закатывалось, низко торчало над горизонтом и величественное снежное пространство днем и ночью дробилось, рассыпая радужные блики. Но было еще холодно.

И вдруг ощутимо дрогнул воздух под напором южного ветра, будто дохнуло из печи. Стало жарко, как возле огня, и это было странно: кругом снег, лед, Северный полюс обок, и вдруг жарко!

Костыря сорвал с головы шапку и, подбросив ее кверху, заорал благим матом:

- Весна, весна идет! Ура-а!

- Чего орешь? - весело отозвался Виктор. - Чупахин проснется.

- Чихал я на твоего Чупахина! - махнул рукой Костыря. - Весна!

И он лихо выбил чечетку на льду.

Виктор смотрел во все глаза. Он впервые видел, как внезапно и прямо-таки физически ощутимо вступает в свои права весна в Заполярье. То, что на Алтае происходит незаметно, исподволь, на что требуются дни и недели, тут совершается буквально на глазах.

Виктор вдруг уловил нежный перезвон, будто звенели легкие стеклянные колокольчики, и сначала не понял откуда, но тотчас увидел, что совсем рядом, у ног, сбегает в полынью ручеек, а вон еще один, вон еще! У Виктора будто пелена с глаз опустилась, и он увидел, как десятками ручьев блестит, переливает ледовый припай, как вся тундра, осиянная солнцем, дымится теплым воздухом и преображается не по дням, не по часам, а по минутам.

Виктор снял шапку, распахнул полушубок.

- У-у, вот это да! Смотри, как сразу! - восторженно крутил он головой.

- Тут всегда так, - ликующе скалил зубы Костыря. Он был старожил, вторую весну здесь встречал. - Здорово, черт побери!

- Здорово!

Из поста вышел Чупахин.

- Полундра, - предупредил Виктор.

- Э-эх! - протянул Костыря. - Испортил весну.

Чупахин добрался до ребят. Молча посмотрел на серебристую груду рыбы и потом долго не отрывал глаз от горизонта. Неожиданно сказал:

- Красота-то какая!

Костыря хмыкнул:

- Гляди-ка, и тебя пробрало.

Чупахин, не удостоив его взглядом, сказал:

- Три наряда вне очереди.

- На двоих? - осведомился Костыря.

- На одного.

- Несправедливо.

- Справедливо. Ты - зачинщик. А тебя, - Чупахин неулыбчиво взглянул на Виктора, - предупреждаю.

- Испортил рыбалку. - Костыря нахлобучил шапку на голову. - Смотри, сколько наловили, а ты "три наряда"...

- Вот и будешь чистить на камбузе, уху варить.

* * *