Тихий омут

Я хорошо относилась к брату Люциана, и он столько раз прикрывал нам спины, что меня мучила совесть, что я бросала его вот так.

Он казался не особенно счастливым. Глаза с золотыми крапинками критически осмотрели шахту, прежде чем он кивнул.

«Передавай от меня пламенный привет Танатосу», – произнес он наконец.

Он опять сложил дважды два и тем не менее все равно добавил очки в свою пользу. Без понятия, как кто-то мог быть таким самоуверенным и таким самоотверженным одновременно.

«Передам», – ответила я. Потом Дирк, повар-охотник, закрыл дверь и оставил нас одних в полутьме шахты. Свет исходил лишь от сияющих знаков на стенах. Я никогда не страдала боязнью замкнутого пространства, но давящая энергия букв Ангельского алфавита в комбинации с темнотой и узкими стенами пробудили во мне приступ паники.

– Ты не струсила, Моррисон? – с широкой улыбкой полюбопытствовал Райан.

– Размечтался, – пробубнила я и взяла себя в руки. Доводи всё до конца!

Во всем этом был как минимум один плюс. С такой тюрьмой не справился бы даже Тристан. Что, по всей вероятности, и стало причиной, по которой он еще не вызволил Танатоса. Он просто не мог.

Я пошла за Райаном в темноту. Шахта оказалась достаточно длинной. И если вестибулярный аппарат меня не обманывал, она к тому же уходила вниз. Мы проходили многочисленные перекрестки. На третьем Райан свернул налево. Похоже, он тут, внизу, прекрасно ориентировался. И внезапно мы очутились перед дверью, которая была защищена наряду с магическими еще и механическими, и электронными средствами безопасности.

Райан приложил ладонь к сканеру, прежде чем отпереть дверь старомодным ключом.

– Внутри есть камеры? – тихо уточнила я.

– Нет. Эта магия перекрывает видео- и аудиосигналы. Было и без того довольно сложно запустить тут остальную техническую начинку. Поэтому… можешь свободно беситься, – прошептал он мне почти радостно.

Я сделала глубокий вздох.

Этого момента я боялась со времен Амстердама. Я даже намеренно его избегала, потому что говорили, что Танатос часто просил меня привести.

Теперь с этим покончено.

Я кивнула Райану. Он потянул на себя тяжелую дверь, и я впервые увидела камеру своего отца. Она была поразительно маленькой. Едва ли шире шахты, по которой мы спустились. И здесь тоже сверкали символы письма ангелов. Но еще на потолке была зарешеченная неоновая лампа. Посередине темницы стоял крошечный стол с двумя стульями. У задней стены размещалась проржавевшая кровать и спартанского вида туалет.

На кровати лежал мой отец. Сложив руки под головой, он пялился в потолок, словно это было прекрасное звездное небо.

– Здравствуй, Ари.

От его голоса у меня на спине выступил холодный пот. Всё во мне сопротивлялось и не хотело здесь находиться.

– А я уже задавался вопросом, когда же у тебя хватит духа увидеться со своим стареньким папочкой.

Он свесил ноги с края кровати и впился в меня своими льдисто-голубыми глазами.

– Привет, Танатос.

Он заулыбался:

– Как же я скучал по этому имени…

Несмотря на то что он был пленником, подбородок был гладко выбрит. Светлые волосы отросли по сравнению с тем, как он стригся раньше. Они непривычно спадали ему на лоб, где красовался порез с кровоподтеком. За исключением серого тюремного комбинезона, он выглядел точно таким же, каким я запомнила своего отца: холодным, расчетливым и властным. Только казался более усталым и чуть постаревшим.

– Смертность тебе к лицу, – уколола его я.

Ноль реакции. Лишь опасный блеск его ледяных глаз.

– Делаю, что могу.

Я сцепила трясущиеся руки за спиной. Мне было понятно, что это не будет просто. Но я не предполагала, что одно его присутствие вызовет у меня такую тревогу.

Железной волей я отогнала свои детские воспоминания на задний план и нашла спасение в сарказме.

– А, кстати говоря… – глухо сказала я. – Я была на оглашении твоего завещания.

Улыбка отца стала немного шире.

– А… Надеюсь, мой подарок тебе понравился.

Подарок? Наверно, он говорил о шкатулке Цантума, которая поглотила бедного секретаря вместо меня. Но об этом я точно не буду ему рассказывать. Такого удовольствия я Танатосу не доставлю.

– Я продала ее на блошином рынке. Не в моем вкусе.

Мой отец огорченно щелкнул языком.

– В следующий раз постараюсь получше, – пошутил он. Но угроза между строк заставила меня вздрогнуть. Пришло время слегка на него надавить.

– Тогда тебе стоит поторопиться. Потому что Лига настаивает на твоей казни.

Тишина, потом движение плечом.

– Этого следовало ожидать.

– Она состоится завтра утром.

А теперь отец весело расхохотался.

– Правда? – То, как ему удавалось поддерживать видимость внешнего дружелюбия и вместе с тем одним взглядом обещать мне смертельные муки, поистине пугало. – Так ты пришла, чтобы со мной попрощаться? Тебя загрызла совесть?

Я проигнорировала его иронию.

– И твои черные ациамы будут уничтожены вместе с тобой. Все, – солгала я. – Дело всей твоей жизни канет в Лету.

Налет жестокости осел на чертах его лица, но нервирующая застывшая улыбка никуда не делась.

– Похоже, вы прилежно поработали, – лаконично высказался он. – Как дела у Полины?