Тихий омут

Но доказывать что-либо Дрожжину спорить с ним не имело смысла. Пусть лучше думает, что он, Крылов, испуган, что верит во все – и в Миусских покойников, и в свой сегодняшний промах, и в кассету с «Криминальной хроникой»… Только сейчас начиналась серьезная игра. До сих пор все это могло обернуться веселым фарсом, розыгрышем, забавой для богатых со стрельбой и приключениями… Но час назад все изменилось… может быть и Маруев попал в такой капкан…

– Да, Олег, все это очень серьезно. Но не так страшно… Я очень рад, что ты так спокойно все воспринимаешь.

– А что ж мне, в истерике биться? Влип, так и молчи в тряпочку… Но влип-то я, Василий Васильевич, не без твоей помощи. И работаешь ты явно не один. Зачем это я вам нужен стал?

– Вот и хорошо. Слышу здравые рассудительные речи. Только торопиться не надо. Меньше знаешь – лучше спишь… А если в двух словах – будем работать по твоим связям в бизнесе. Где, у кого, сколько, как? Кого припугнуть, а кого и успокоить… У тебя же есть интересные связи? Этакие денежные мешки?

– Есть.

– Отлично. Кстати, Олег, нам о тебе Павленко звонил. Тоже очень перспективный товарищ. Его давно пора пощипать… Где он сейчас? Исчез он куда-то…

– Не знаю. У меня с ним не очень близкое знакомство. Вот и он сейчас не знает, что я на Камчатке…

– Да… Пока, Олег, будешь мелкие задания получать. И только от меня… Посмотри-ка повнимательней за Николаем Битовым.

– Это что, Васильич, первое задание?

– Да что ты, Олег. Какое это задание. Так – не нравится он мне. Да и ребята заметили, что он слишком много вопросов задает.

– Нет… Так, общие разговоры… Это характер у него суетливый. Он и в автобусе всех заводил. Истории всякие про французские слова рассказывал.

– Да, он лингвист. Слова всякие любит. Я уже два дня замечаю, как он до моей записной книжки добраться хочет. Он сумку мою так глазами и прожигает… Лингвист. Мне его Карин в последний момент подсунул. Возьми, говорит, банкира. Шустрый. Пригодится.

– Банкира?

– Это точно. Я сам проверял – банкир он настоящий. Да только не было у меня времени хорошенько его тряхнуть… Не могу же я ему как тебе доверять… Ну ничего, завтра я ему проверочку устрою. Посмотрим, какой он лингвист… завтра утром приедет армейский крытый грузовичок и все отправляемся на Тимоновские источники.

– Это что такое?

– Посмотришь, Олег, посмотришь. Райское место. И пострелять там можно вволю и другие развлечения. Здесь уж больно дорога рядом… Ну, потопали дальше?

– Потопали… Только скажи мне, Дрожжин, раз уж я в вашей команде: мы только за деньги работать будем или за идею?

– Разве я на простого громилу похож? Только за идею! Смотри: в начале девяностых, пока мы родине служили, блатные сынки все теплые места расхватали. У этого вдруг свой банк, у другого нефтяная труба. Справедливо это? А сколько у власти иноверцев и инородцев? Честно это? Значит и надо нам все это награбленное у народа… перераспределить. Пусть даже и в нашу пользу. Что мы, хуже этих первопроходцев? Чем тебе, Крылов, не идея? Очень даже благородная идея.

Дорога шла вдоль берега реки. Собственно, дорогой это можно было назвать с очень большой натяжкой. Кое-где даже проглядывалась колея, а в основном – она угадывалась по чуть измененной траве, лишенной мха и голубики, по пробелам в густых зарослях кедрового стланика. И лишь на небольших участках дорога была явной, как огромный коридор или в переплетении гигантских зонтиков борщевика и медвежьего корня.

Правда, так видела дорогу только Настя, которую разместили в кабине, да еще водитель – молоденький милицейский лейтенант. Уже на первом километре он замер в согбенной позе, намертво сжимая баранку и чуть не задевая козырьком фуражки лобовое стекло.

Остальным, кто трясся в кузове на жестких лавках под хлопающим брезентом, было не до дорожных красот. Главная задача – уперевшись, во что только возможно не выскочить и не соскользнуть за борт.

Правда и они получали удовольствие от множества переправ. Лейтенант снижал здесь скорость до минимума и грузовик, медленно раскачиваясь, плыл через бурлящие ручьи и речушки. Часто было слышно, как волна бьет в днище, а иногда она разбивалась о задний борт и обдавала самых любопытных ледяными брызгами.

Все притоки Авачи были очень похожи: пологие берега, стремительная полоса воды не больше метра глубиной и твердое каменистое дно, скорее похожее на не очень аккуратно сложенную разнокалиберную булыжную мостовую. Иногда грузовик соскальзывал с крупного мокрого валуна и тогда поток подхватывал машину, слегка разворачивал и ласково устанавливал на новую опору…