Тихий омут

– Будет, Олег, будет. Не вы первый. Вот недавно был один. Тоже молодой и тоже с хандрой. Мы здесь с ним поработали, а потом – в Африку. И не на сафари, где цивилизовано, по тропинкам и с гидами. Мы их маленькой группой в самую глушь. Девственная природа, дикари, звери… Так этот деятель на льва напоролся. Дробью его ранил. Схватка, кинжал, кровь, победа! Потом ночь у костра, пунша пламень голубой. И все! Никакой хандры. Я его в Москве и не узнал. Глаза горят – хоть сейчас Рейхстаг с ним штурмуй.

– Так вы меня, Юрий Иванович, в Африку хотите послать?

– Зачем же, Олег. Мы не повторимы. И там опасно было. Мог и лев победить. Сейчас мы делаем так, что риск вроде бы и есть, но его – нет.

– Понятно. А как сейчас этот убийца льва?

– Процветает, Олег, процветает. Бизнес его в гору пошел. Он так и говорит: затратил, мол, здесь копейки…

– Центы!

– Да, центы, а получил – в сто раз больше.

Когда Карин проводил Крылова, договорившись, что «боевые занятия по поднятию тонуса» начнутся уже завтра, он устало развалился в кресле и попытался вспомнить детали разговора, реакции, нюансы, мимику. «Похоже, весьма достойный клиент. Пока нет никаких поводов сомневаться. Нормальный кандидат, перспективная заготовка для большой игры».

Даже не взглянув на боковой столик, Карин протянул руку и взял трубку телефона – прямая связь с замом, Василь Васильевичем Дрожжиным.

– Я тут с новеньким беседовал. Пока все вдохновляет. Ты возьми у меня его данные и проверь, что только возможно.

– Как его звать – величать?

– Некто Олег Крылов, тридцати лет. Промышлял торговлей. Что-то возил в Севастополь, водку из Харькова. Контрабанда. Проверь, одним словом… Завтра в полдень он у тебя будет. Начни с ним по третьей схеме.

– Понял.

– Как у тебя с Камчаткой?

– Недельная готовность. Но со мной пока пять человек. Две вакансии, Юрий Иванович. Может ты поедешь?

– Шестым? Все равно мало. Ты, Дрожжин, завтра к этому Крылову присмотрись. Понравится – прямо и предлагай: седьмым будешь?

* * *

От метро «Лубянка» Тучков мог за пять минут дотопать до работы. Но этот путь он использовал только тогда, когда опаздывал. Обычно он доезжал до «Чистых прудов» и не спеша прогуливался по тихим переулкам. Бобров, Милютинский, Сретенский.

Сегодня Тучков получил последние проверки по Карину и Дрожжину. Все чисто. Впрочем, он и не очень-то рассчитывал на подарок судьбы. Сообщили бы из ГИЦ ГУВД – Карин есть известный киллер. И порядок – ковыряй дырку для ордена. Но о таком киношном варианте Тучков даже и не думал.

Чистой пришла и проверка о принадлежности к агентурной сети. Правда, в данном случае штамп «Нет сведений» означал только то, что проверка проведена. Кто же будет отвечать: «Есть сведения. Карин – агент Иванова?» Такая глупость недопустима. А тут – проверим и, если «нет», то «нет», а если «да», то сообщили тому, у кого он на связи. Можно ждать звонка: «Чего это ты моим интересуешься?» А может и не позвонить: хозяин – барин.

Тучков мысленно похвалил себя, что не стал регистрировать и докладывать сообщение «Пегаса». Зачем? Получить полковничью резолюцию: «Взять в активную разработку», а что потом? Писать планы мероприятий и бодаться с Петровкой? Это не десять лет назад. С кем сейчас «активно» работать? Остались или сосунки – только что из Вышки[1] или те, кто задницу от стула боится оторвать. Все шустрые давно уж на воле. И места-то у всех теплые, денежные. Все справедливо. Специальный отбор был. Элитная структура… Бывшие комсомольские работники – те больше по банкам сидят. У спортсменов своя ниша, не дай бог с ними встретиться. Инженеры из НИИ – те чаще в челноках промышляют. Славно все распределилось!

Мудрые мысли Тучкова прервал телефонный звонок.

– Тучков. Слушаю вас.

– Павел Васильевич, это генерал Баскаков. У вас есть проход в Дом Два[2]?

– Есть!

– Мне срочно надо с вами переговорить. Жду вас через… пятнадцать минут. Своему руководству можете не докладывать.

Генерал скороговоркой назвал подъезд и номер своего кабинета и, не прощаясь, повесил трубку.

Тучков быстро пролистал справочник оперативной связи. Есть такой – Баскаков Илья Константинович. Жаль, что должностей здесь не пишут. Плевать! Скоро узнаю.

Выскочив на Лубянку Тучков быстрым шагом, лавируя между прохожими, устремился к мрачному серому зданию. Четвертый подъезд здесь, по центру Фуркасовского переулка.

Дом Два Тучков не любил. Там все дышало злыми и кровожадными предвоенными годами. Запутанные переходы, дубовые панели в коридорах и кабинетах, черные грибы старинных ламп, скрипучий паркет. Находясь здесь, Тучков часто вспоминал фразу из какой-то телеигры: «А какие ассоциации у вас возникают при слове… НКВД?» Именно эти.

Да, Дом Два – это не старое здание Московского управления. Там амурчики и нимфы на голубом фоне, китайский зал, немецкий кабинет, зеркала, камины. Одно слово – архитектор Растрелли. И градоначальник Ростопчин здесь жил, и Наполеон. А рядом домик князя Пожарского. Совершенно другой аромат, другие ассоциации…