Тихий океан

Мотор моего истребителя «Динго» поет успокаивающе. На высоте в шесть тысяч метров он всегда так звучит. Кстати, я давно заметил, что эти австралийские клоны Р-51 на высотах более четырех тысяч метров становятся более шустрыми. А вот пониже скорость падает. Но не критично. Вот там мотор по другому работает. И звучание его меняется. Быстро осматриваюсь по сторонам. Мои все на месте. Все двадцать девять «Динго» 2-го авиакрыла, взятые мною в этот боевой вылет. Красноносые с хищными обводами самолеты очень красиво смотрятся, освещаемые лучами солнца. Хоть картину рисуй. Надо будет как-нибудь в небо взять еще и кинооператоров. Сюда на высоту. Пускай поснимают с этого ракурса. Нормальная кинохроника получится. Эпичная. На века.

Затем мой взгляд соскальзывает ниже. Там он натыкается на плотный строй четырехмоторных бомбардировщиков с красными звездами на крыльях. Восемнадцать Пе-8 плывут в небе как стая драконов. Странно, но почему-то историки там в будущем будут очень мало упоминать об этих летающих исполинах. Их тут, между прочим, русскими «Летающими крепостями» называют. И это вполне себе официальная классификация стратегических бомбардировщиков, принятая в мире сейчас. Тут все боевые четырехмоторники подобного класса называют «Летающими крепостями». По аналогии с В-17 американской фирмы «Боинг». Так вот, эти американские стратегические бомбовозы почему-то здесь считаются эталоном подобных летающих машин. Хотя, тем же Пе-8 они по всем статьям проигрывают. Технические характеристики у советских стратегов круче чем у американских. Размер у них больше. Стрелково-пушечное оборонительное вооружение сильнее. Скороподъемность лучше. Бронезащита круче. Правда, по скорости русская «Летающая крепость» немного уступает американской. Зато дальность полета у нее больше. И, самое главное — бомбовая нагрузка Пе-8 больше чем у американского конкурента. Более чем в два раза. Пять тысяч килограмм авиабомб против двух тысяч трехсот. Вот такие пироги с котятами. Четырехмоторные!

Вообще-то, я эти советские монструозные самолетики знал раньше под другим названием. Их до 1942 года в Советском Союзе называли ТБ-7. Но теперь эти четырехмоторные гиганты официально переименовали в Пе-8. В честь советского авиаконструктора Петлякова Владимира Михайловича, погибшего в авиакатастрофе 12 января 1942 года. Так советское правительство решило почтить его память и одновременно признавало заслуги этого выдающегося человека. Жалко Вовку. Я же с ним когда-то пересекался по службе. Хороший был авиаконструктор. И человек тоже неплохой. Эх, лучшие люди сейчас уходят вот так трагически. Потому что жизни свои не жалеют ради страны. А всякие твари трусливые выживают и карьеру делают. А потом после войны когда перестанут свистеть пули и рваться бомбы. Эти деятели повылазят из всех щелей и займут освободившиеся места повыше и потеплее. И начнут разваливать советское общество, подрывая его изнутри. И эта рыба сгниет с головы.

Мои размышления прервал голос полковника Лебедева, командира 412-го бомбардировочного полка авиации дальнего действия СССР. Он там сейчас командует группой этих вот Пе-8, летящих ниже нас. Мы с ним успели познакомиться, когда готовились к этому боевому вылету. Нормальный мужик. Боевой. Без спеси и командного барства, которое меня всегда бесило в некоторых офицерах высокого ранга. Лебедев предупредил всех, что мы приближаемся к цели нашего полета. В принципе, я и сам это уже вычислил. Все же штурманское дело у меня прокачано очень хорошо. Но так уж положено по уставу. Полковник Лебедев сейчас главный. И формально он командует нашей воздушной армадой. Его бомбардировщики являются главной ударной силой в нашем авианалете. А мои истребители лишь их прикрывают. Нам надо благополучно довести Пе-8 до места, а потом когда они отработают по цели, сопроводить их обратно на аэродром возле Севастополя. Такова наша боевая задача. А значит маршрут нашего полета — это забота командующего нашей воздушной армадой. Полковника Лебедева. Вот он сейчас и напомнил всем нашим пилотам, что скоро мы долетим до целевой точки. Это чтобы бдительности никто не терял. Понимаю. Сам такой же. Сам люблю контролировать выполнение боевой задачи, чтобы подчиненные ничего там не перепутали. А то ведь люди в условиях стресса такие номера могут откалывать, что потом диву даешься.