Тихий Дон. Том 2

– Может, тут скажешь? Чего же мы будем компанию рушить?

– Нет, давай выйдем, – сдержанно, но настойчиво попросил Мишка.

– Да выйди ты с ним, чего торгуетесь? – сказал незнакомый Мишке широкоплечий казак.

Кирилл неохотно пошел в кухню. Жене, хлопотавшей у печи, шепнул:

– Выйди отседова, Катерина! – И, садясь на лавку, сухо спросил:

– Какое дело?

– Ты сколько дней дома?

– А что?

– Сколько, спрашиваю, дома живешь?

– Четвертый день, кажись.

– А в ревком заходил?

– Нет пока.

– А в Вешки думаешь идти, в военкомат?

– Ты к чему это гнешь? Ты по делу пришел, так об деле и говори.

– Я об деле и говорю.

– Тогда ступай ты к черту! Ты что такое есть за кочка на ровном месте, что я тебе должен отчет давать?

– Я председатель ревкома. Покажи удостоверение из части.

– Во-о-он что! – протянул Кирилл и острыми потрезвевшими глазами глянул в зрачки Михаила. – Во-о-он ты куда!

– Туда самое. Давай удостоверение!

– Нынче приду в Совет и принесу.

– Сейчас давай!

– Оно у меня где-то прибратое.

– Найди.

– Нет, зараз не буду искать. Ступай домой, Михаил, ступай от скандалу.

– У меня с тобой скандал короткий… – Мишка положил руку в правый карман. – Одевайся!

– Брось, Михаил! Ты меня лучше не трогай…

– Пойдем, я тебе говорю!

– Куда?

– В ревком.

– Мне что-то не хочется. – Кирилл побледнел, но говорил, насмешливо улыбаясь.

Качнувшись влево, Мишка вытащил из кармана наган, взвел курок.

– Ты пойдешь или нет? – спросил он тихо.

Кирилл молча шагнул к горнице, но Мишка стал ему на пути, глазами указал на дверь в сени.

– Ребята! – с деланной непринужденностью крикнул Кирилл. – Меня тут вроде арестовали! Допивайте водку без меня!

Дверь из горницы широко распахнулась, Ахваткин ступил было через порог, но, увидев направленный на него наган, поспешно отшатнулся за притолоку.

– Иди, – приказал Мишка Кириллу.

Тот вразвалку пошел к выходу, лениво взялся за скобу и вдруг одним прыжком перемахнул сени, бешено хлопнул наружной дверью, прыгнул с крыльца. Пока он, пригибаясь, бежал через двор к саду, – Мишка выстрелил по нему два раза и не попал. Положив ствол нагана на локоть согнутой левой руки, широко расставив ноги, Мишка тщательно целился. После третьего выстрела Кирилл как будто споткнулся, но, оправившись, легко прыгнул через плетень. Мишка сбежал с крыльца. Вслед ему из дома грохнул сухой и отрывистый винтовочный выстрел. Впереди, в побеленной стене сарая пуля выхватила глину и, цокнув, осыпала на землю серые каменные брызги.

Кирилл бежал легко и быстро. Согнутая фигура его мелькала между зелеными шатрами яблонь. Мишка перепрыгнул плетень, упал, лежа выстрелил по убегающему еще два раза и повернулся лицом к дому. Наружная дверь была широко распахнута. На крыльце стояла мать Кирилла, козырьком приложив к глазам ладонь, смотрела в сад. «Надо было его без разговоров стрелять на месте!» – тупо подумал Мишка. Он еще несколько минут лежал под плетнем, посматривая на дом, и каким-то размеренным, механическим движением счищал прилипшую к коленям грязь, а потом встал, тяжело перелез через плетень и, опустив дуло нагана, пошел к дому.

V

Вместе с Кириллом Громовым скрылись Ахваткин и тот незнакомый казак, которого видел Кошевой, когда пришел к Громовым. В ночь еще двое казаков исчезли из хутора. Из Вешенской в Татарский приехал небольшой отряд Дончека. Кое-кого из казаков арестовали, четырех, явившихся из частей без документов, направили в Вешенскую в штрафную роту.

Кошевой целыми днями просиживал в ревкоме, в сумерках приходил домой, возле кровати клал заряженную винтовку, наган засовывал под подушку и ложился спать не раздеваясь. На третий день после случая с Кириллом он сказал Дуняшке:

– Давай спать в сенцах.

– Чего ради? – изумилась Дуняшка.

– В окно могут стрельнуть. Кровать возле окна.

Дуняшка молча переставила кровать в сени, а вечером спросила:

– Что ж, так и будем на заячьем положении жить? И зима прийдет, а мы все будем в сенцах ютиться?

– До зимы далеко, а пока прийдется так жить.

– И докуда же это «пока» будет?

– Пока Кирюшку не шлепну.

– Так он тебе лоб и подставил!

– Когда-нибудь подставит, – уверенно ответил Мишка.

Но расчеты его не оправдались: Кирилл Громов, скрывшийся вместе со своими приятелями где-то за Доном, – услышав о приближении Махно, перебрался на правую сторону Дона и отправился в станицу Краснокутскую, где, по слухам, оказались передовые отряды махновской банды. Ночью он побывал в хуторе, на улице случайно встретил Прохора Зыкова и приказал передать Кошевому, что, мол, Громов низко кланяется и просит ждать в гости. Прохор утром рассказал Мишке о встрече и разговоре с Кириллом.

– Что ж, пусть является. Один раз ушел, а в другой уже не вырвется.

Научил он меня, как с ихним братом надо обходиться, и за это спасибо, – сказал Мишка, выслушав рассказ.