Тихий Дон против Шолохова

«Его (Чернецова. — Б.-С.) легендарные победы окрылили надеждами всех тех, кто стоял на стороне порядка и государственности, кто ненавидел злую разрушительную силу, кто хотел спасения казачества, а через него и всей России. Все лучшие надежды и чаяния сосредоточились главным образом на одном Чернецове, он являлся всеми признанным антибольшевистским вождем…»

Это вам не «Тихий Дон» …Ох, не «Тихий Дон»!..

Что из всего этого следует? Ясно, что Родионов «Тихого Дона» не писал и написать не мог (в этом отношении он очень близок к Шолохову)… Но самое главное — Горький! Из рассказа Шкапы можно сделать однозначный вывод: ни сам Горький, ни его ближайшее окружение имени подлинного автора романа не знали, хотя понимали (не могли не понять), что был он не Шолохов, а белогвардеец.

Воздушные пути

«Тихий Дон»!.. Как будто на одном «Тихим Доне» зиждется меркнущая слава Шолохова, — есть ведь еще «Поднятая целина»!

Правда, злопыхатели нет-нет да и тявкнут, что, мол, «Поднятая целина» хуже «Тихого Дона». Что значит — хуже? Где доказательства?

Возьмем хоть первую книгу «Целины», главу, скажем, 21-ю:

«По плану площадь весенней пахоты в Гремячем Логу должна была составить в этом году 472 гектара, из них 110 — целины. Под зябь осенью было вспахано — еще единоличным порядком — 643 гектара, озимого жита посеяно 210 га. Общую посевную площадь предполагалось разбить по хлебным и масличным культурам следующим порядком: пшеницы — 667 гектаров, жита — 210, ячменя — 108, овса — 50, проса — 65, кукурузы — 167, подсолнуха — 45, конопли — 13. Итого — 1325 га плюс 91 га отведенной под бахчи песчаной земли, простиравшейся на юг от Гремячего Лога до Ужачиной балки.

На расширенном производственном совещании, состоявшемся 12 февраля и собравшем более 40 человек колхозного актива, стоял вопрос о создании семенного фонда, о нормах выработки на полевых работах, о ремонте инвентаря к севу и о выделении из фуражных запасов брони на время весенних полевых работ.

По совету Якова Лукича, Давыдов предложил засыпать семенной пшеницы круглым числом по семи пудов на гектар, всего — 4669 пудов».

Да!.. И ведь это не просто подвернувшийся под руку отрывок — это один из трех образцов романа, которые Шолохов, гордясь собой, отобрал для публикации в «Правде». Чтоб все увидели, как он умеет!

Вот еще кусок, из той же 21-й главы, в том виде, как он 15 февраля 1932 года появился в «Правде» (№ 45, с. 3):

«После долгих споров остановились на следующей суточной норме вспашки:

Твердой земли на плуг…0,60 гектара.

Мягкой земли на плуг…0,75 гектара.

И по высеву для садилок:

11-рядной… 3 гектара.

13-рядной… 4 гектара.

17-рядной… 4 гектара.

При общем наличии в Гремячем Логу 184 пар быков и 73 лошадей план весеннего сева не был напряженным. Об этом так и заявил Яков Лукич…»

Это что такое?! Что за жанр такой? Да ведь это — протокол! Ей-Богу — протокол. Общего собрания колхозного актива.

И, главное, никаких сомнений в авторстве. Почему? А потому, что биографы раскопали самый ранний образец шолоховской прозы — об установлении величины посевов, каковая величина устанавливалась: