Тихий дом (СИ)

Внезапно меня осенило: мне ведь тоже, если честно, опротивело добывать деньги! И мне самому чужды мутное лукавство, агрессивная жадность и непрестанное утоления растущего аппетита чиновников. Так же как старый друг, встал я с кресла и решительно покинул свой кабинет.

Вадим по-прежнему скрывался от Никиты, и продолжалось так десять дней. Никита всё гадал, что задумал жадный и своевольный соперник. Ну не мог он так просто сдаться и оставить свои интриги, не такой он человек. А на одиннадцатый день заместитель директора вовсе не явился на работу. Организовали масштабные поиски сразу по всем направлениям.

Нашли его ночью в Склифе в отделении реанимации. Вадим открыл стрит-рейсерский сезон, впервые выехал на любимом мотоцикле "Кавасаки-Ниндзя". С первых секунд гонки, мощный мотор взревел, кровь вскипела, он опьянел от мощной дозы адреналина и, набрав бешеную скорость, пошел на обгон такого же сорви-головы на "Порше". Автогонщик криво улыбнулся, слегка крутанул рулем, от скользящего удара левым крылом автомобиля байкер внезапно вылетел с дороги в кювет и, сделав тройное сальто в дымном воздухе, рухнул плашмя на пыльную траву. Врач сказал, что у больного вследствие сильного удара случилось диффузное повреждение мозга. Хорошо, если удастся спасти, а уж о том, чтобы работать головой - об этом и речи быть не может. Скорей всего, мозг больного полностью не восстановится. Как минимум - частичная амнезия, но может статься и полная потеря памяти. То есть парень, конечно, сможет ходить, есть, может, даже говорить снова научится, но останется инвалидом. Эх, байкеры - это же форменные самоубийцы!

- Если Вадим получил такой сильный удар, - рассуждал я, успокаивая Никиту, - значит, он собирался очень сильно тебе навредить. Может быть, даже убить!.. Господь по твоим молитвам защитил тебя, а его агрессию упредил и его зло обратил против него же самого. Как говорится, не копай другому могилу, сам в неё ляжешь.

- Слушай, Андрей, - сиял Никита, возбужденно шагая из угла в угол, - это что, вот так просто! Помолился, попросил защиты - и получи!

- Наверное, на самом деле это выглядит просто... - вздохнул я философически. - Только чтобы это произошло Спаситель претерпел страшные муки на кресте, искупая грехи человечества. Апостолы обошли вселенную и всюду учредили церкви, а сами были убиты. Русь была крещена тысячу лет назад. Миллионы предков устояли в православной вере, пролив мученическую кровь на эту самую землю, по которой мы с тобой ходим. А еще мы с тобой были крещены нашими бабушками, которые пронесли веру сквозь гонения двадцатого века. И еще надо было нам с тобой услышать вопли совести - голос Самого Господа, который стоит у двери сердца каждого человека, не позволяя Себе войти насильно. Стоит и стучит: "Это Я, Бог твой, открой двери сердца твоего, Я войду и спасу тебя, и успокою, и накормлю, и одену, и кров дам, только впусти и позволь тебя спасти!" Так что, Никита, простота эта на крови миллионов мучеников стоит. А мы только просим и берем из сокровищницы, которую они нам оставили.

- Да, да, ты, Андрей, конечно прав.

- Так, а что мы с тобой сейчас обязаны сделать?

- Отпраздновать победу? Давай! Едем в самый лучший ресторан!

- Нет, господин победитель, нужно поблагодарить. Мы с тобой еще раз объедем монастыри, но уже с благодарственными молебнами.

Никита с таким же старанием выполнил необходимые действия, с каждым поклоном, с каждой раздачей милостыни, словно наполняясь сияющим покоем.

В храме монастыря заметил, как мою убогую персону непрестанно сопровождал взгляд монаха. Стоя в очереди к свечному ящику, оглянулся - смотрит. Подал записки, взял пучок свечей и снова напоролся на спокойный взгляд человека в черном. Нет, эти глаза не жгли, не язвили, не осуждали - просто сопровождали каждое моё движение. Наконец я не выдержал, остановился и глянул ему в лицо с нахлобученной на брови скуфьей. Тот перекатил через пальцы три бусинки на четках, кивнул и подозвал свободной рукой. Я подошел к нему и вопросительно вскинул подбородок.

- Приходи как-нибудь сюда днем, примерно в это же время, - произнес монах еле слышно. Вблизи его лицо поразило классической гармонией пропорций - ну, чисто античный профиль, разве слегка помятый морщинами, да еще мешками под глазами.

- Зачем? Прийти...

- Поговорим. Кажется нам есть, о чем побеседовать. Вот отболеешь, Андрей, восстанешь от одра и - сюда.

- Ладно, - сказал я, оторопев. - А вас как зовут?

- Ладно, - отозвался он, опустив очи долу, перебирая длинными пальцами с длинными ногтями классические чётки-сотку, собранные из деревянных бусинок с аметистовыми камнями на каждом десятке. - А зовут меня игумен Паисий.

На выходе, у открытой Никитой тяжелой двери, я снова оглянулся. Монах неподвижно сидел в углу на скамейке и привычно "тянул четки".

- Что, Андрей, опять черный человек?

- Нет, на этот раз, кажется, - светлый.

Наконец, мы вернулись в автомобиль, устало откинулись на сиденья и на минуту погрузились в тишину. И тут я, сам для себя неожиданно, произнёс: