Тихий дом

Кровать была придвинута к стене, справа от кровати стояла тумбочка, заставленная так, что не оставалось ни сантиметра свободного места. В углу примостилась крошечная раковина.

– Приоткрой окно, пожалуйста, – попросил Костя. – Душно.

Отец встал, потянул на себя ручку. Теплый летний ветерок немедленно принялся трепать штору.

– Ничего, скоро бегать будешь, – пообещал отец.

Костя уныло посмотрел на растяжки и приспособления, похожие на средневековые орудия пыток, на которых была подвешена сломанная в двух местах нога. Правая рука тоже покоилась в гипсе, а помимо этого было сотрясение мозга, синяки, порезы, ушибы и трещина ребра.

Лежать на спине, в одной и той же позе было трудно, но необходимо. Да и вообще ему, как говорил лечащий врач, нечего на судьбу жаловаться. Радоваться надо и боли, и любому неудобству.

– Да, конечно, – сказал Костя. – Скоро заживет все как на собаке.

Они помолчали.

– К тебе из полиции хотят зайти, поговорить. – Отец бросил взгляд на экран телефона. – Скоро уже, часам к четырем. Я попросил, чтобы после тихого часа.

Костя вздохнул.

– Знаю, тебе нечего сказать им, – торопливо проговорил отец, – но, сам понимаешь, обстоятельства.

Обстоятельства были ужасные и загадочные. Косте не разрешалось ни читать, ни смотреть телевизор (которого в палате и не было), ни пользоваться Интернетом. Новости он узнавал от отца с матерью.

Синоптики тогда не ошиблись: гроза в ту ночь, почти две недели назад, была сильная, да к тому же поднялся ураган. Три человека пострадали – к счастью, не слишком сильно; упавшее дерево расплющило два автомобиля, повалились несколько заборов, сорвало крышу со старенькой лачуги в частном секторе. Однако эти разрушительные последствия разыгравшейся стихии меркли перед главным событием.

В Тихий дом ударила молния, и он загорелся – вспыхнул так, словно был облит бензином. Пожарные приехали быстро, но затушить пламя им не удалось, и окутанная всевозможными тайнами и слухами усадьба Николая Валахова сгорела дотла. Кажется, новый владелец не слишком огорчился: Тихий дом все равно был обречен на снос, а тут сама природа позаботилась.

Костю – переломанного, полумертвого – обнаружили возле горящей усадьбы. Ему несказанно повезло: чуть левее была груда кирпичей. Упади он на нее, неминуемо разбился бы насмерть. Однако парень, как говорится, в рубашке родился: свалился на кучу мусора, которая смягчила падение.

Нашелся и свидетель произошедшего: подвыпивший мужичок, который под дождем бежал домой через парк, случайно увидел, как из окна второго этажа заброшенной усадьбы выпрыгнул человек.

Мгновенно протрезвевший от потрясения мужчина вызвал полицию. Почти сразу шарахнула молния, начался пожар, так что вслед за полицейскими и скорой к Тихому дому прибыли пожарные.

Костя пришел в себя в больнице на следующий день.

– Что ты там делал? Зачем вообще туда пошел? Как там оказался? – причитала мать, заламывая руки. Костя впервые увидел, как она плачет. Отец стоял рядом с ней бледный, потерянный, с помертвевшим лицом.

Ему нечего было рассказать, нечего ответить. Падение, удар о землю, шок, боль, а может, все вместе, говорили врачи, привело к тому, что события той ночи оказались стертыми из Костиной памяти. Были – и нет. Так ластик стирает карандашный набросок с листа бумаги.

И неизвестно, временно это или навсегда.

Дальнейшие события посыпались, словно грузди из дырявого ведра.

В подвальных помещениях сгоревшего дома, которые меньше всего пострадали от пожара, обнаружились останки двух человек. Вскоре стало ясно, что это Адель и пожилая женщина, Тамара Сергеевна Королева, которая жила неподалеку и неизвестно за какой надобностью отправилась ночью в усадьбу.

Кроме того, пропала Маргарита. Ее мать сходила с ума от переживаний: когда она пошла вечером на работу, дочь оставалась дома. Вернувшись утром, женщина обнаружила пустую квартиру.

Были и еще два странных исчезновения, связанных с Тихим домом. Дана Казинская, молодой ученый, искусствовед, которая активно выступала за реставрацию усадьбы, бесследно пропала – как и ее жених, Артем Липатов. Их автомобили обнаружили недалеко от усадьбы Валахова: ее – на стоянке возле торгового центра, его – на соседней улице. Теоретически оба могли оказаться тем вечером в Тихом доме, но никаких следов их присутствия найти пока так и не удалось.

– Зачем опять полиция? – вяло спросил Костя.

Отец помялся, поправил очки и ответил:

– Еще какие-то кости нашли. На пожарище.

– Кости? – вскинулся парень, и конструкция, удерживающая его ногу, затряслась. – Чьи?

Сердце заколотилось, забилось пойманной в силки птицей. «Марго? Нет, нет, пожалуйста, пусть это будет не она!»

– Тише, тише, не волнуйся так, – отец торопливо протянул руку и погладил сына по плечу, укладывая обратно. – Это не Марго, точно. Мужчина. Может, бомж какой-нибудь. Возможно, он давным-давно умер и лежал там.

– Где же тогда… она? – безнадежно прошептал Костя.

Это был не вопрос, и отец промолчал. Никто не знал ответа.