Тихая гавань

— Вы были такие строгие. С виду милые девушки, но перекинешь не так парус, и весь день отрабатываешь упражнение на берегу.

— Я до сих пор строгая, — улыбнулась Дана. — Спроси моих учеников-французов. Я ведь там не только живописью занимаюсь.

А сама подумала: живописью-то как раз и не занимаюсь.

В аэропорту Сэм поставил машину на стоянку. Дана думала, что он попрощается с ними у входа, но с благодарностью поняла, что он решил проводить их. Он отнес их багаж, только Куинн не выпускала из рук свой чемодан.

На регистрации Куинн отказалась ставить его на весы.

— Это ручная кладь, — заявила она. — Папа брал этот чемодан в деловые поездки и говорил, что это ручная кладь.

— По-моему, так оно и есть, — сказал Сэм.

— Ну хорошо, — согласилась Дана. — Ручная так ручная.

Объявили посадку.

— Ну вот, — сказал Сэм. — Вам пора.

Он проводил их до таможни.

— Удачи вам, — сказал Сэм и посмотрел на нее с такой нежностью, что Дана и сама вдруг поверила: все у них будет хорошо.

— Спасибо. И еще спасибо, что выручил нас.

Он нерешительно шагнул к ней и обнял. Объятие было кратким, но Дане показалось, что сила его рук способна защитить ее. Обернувшись к племянницам, она взглянула на их насупленные лица.

— Идемте, девочки. Франция ждет нас.

Дана, чувствуя на себе взгляд Сэма, повела девочек за собой. Они отстояли очередь, поставили вещи на ленточный транспортер. Пока их просвечивали рентгеном, Дана с племянницами проходили через металлодетектор. Вот и еще один шаг к Франции, к ее мастерской.

Она помахала Сэму в последний раз и тут увидела, что таможенник открывает чемодан Куинн.

— Что-то не так? — спросила Дана.

Куинн побледнела и кинулась к чемодану.

— Не трогайте! — крикнула она.

— Может быть, ты объяснишь, что там? — спросила охранница.

— Не смейте это трогать!

Таможенники осматривали металлическую урну, которую они достали из чемодана Куинн, а Дана подошла к племяннице и обняла ее.

— Куинни, детка моя, — сказала она. — Все в порядке. Не переживай.

— Мама… папа… — выдохнула Куинн.

— Бабушка, когда об этом узнает, тебя убьет, — сказала Элли.

— Мы не были готовы… мы не были готовы развеять прах по ветру. Не могла же я оставить его…

— Прах? — нахмурилась охранница. — Вы имеете в виду останки?

— Будьте добры, отдайте это мне, — попросила Дана.

Забрав урну, Дана передала ее Куинн, и девочка крепко прижала ее к груди. По ее щекам текли слезы.

— Проходите, — сказала охранница.

Дана, схватив сумку и взяв за руки племянниц, вдруг услышала голос Сэма:

— Я здесь, Дана!

Он стоял у загородки, широко раскинув руки.

— Тетя Дана, мы не в ту сторону идем, — сказала Элли.

А Куинн только всхлипывала и прижимала к груди урну.

Дана не могла вымолвить ни слова. Молча посмотрев на племянниц, она пошла навстречу веренице пассажиров, направлявшихся на посадку.

— Мы на самолет опоздаем, — сказала Элли.

— По-моему, это твоя тетя и имела в виду, — сказал Сэм, когда они вышли из-за загородки.

Элли тихонько ойкнула, а Дана крепко обняла Куинн. И в тот же миг поняла, что с жизнью свободной художницы покончено.

Сэм повез Дану с девочками обратно домой. Небо еще было светлым, но на дорогу ложились густые тени.

— Почему ты передумала? — спросил он Дану.

— Из-за Куинн, — прошептала Дана. — Когда они открыли ее чемодан, у нее был такой взгляд…

— Но вас же пропустили.

— Да.

— Так почему ты изменила решение?

Дана уставилась в окошко. Уже темнело, и из леса к дороге выходили олени.

— Потому что поняла: ей нужно остаться здесь, в родительском доме.

Сэм покосился на Дану. Она широко раскрытыми глазами смотрела куда-то вдаль. Элегантная стрижка, в каштановых волосах пробивается легкая проседь. Черные брюки, пиджак — настоящая художница, отправляющаяся в Европу.

Он откашлялся. Ему необходимо было задать еще один вопрос — он не хотел ее мучить, просто пытался разобраться.

— А почему ты решила, что сможешь?

— Потому что Лили могла, — шепнула Дана.

— Лили?

— Лили занималась девочками, а я — только собой. Я думала, что не сумею жить в Хаббардз-Пойнте, в доме Лили. Думала, получится приучить их к той жизни, которую вела я. Дети, они ведь легче привыкают. Но когда я увидела глаза Куинн…

Сэм кивнул.

Дана с матерью долго сидели и пили чай, а девочки играли во дворе. В машине они выспались и теперь носились туда-сюда, рисовали фонариками узоры в ночном небе.

— Как только вы уехали, я обнаружила, что урны нет, — рассказывала Марта. — Впрочем, это не важно. Важно то, что ты здесь. И девочки здесь. Смотри, сколько звезд высыпало. Лето будет замечательное.

— Замечательное! — подхватила Элли, услышав последнее слово. — А Сэм мне нравится! — крикнула она, продолжая носиться кругами по двору.

— Сэм-Сэм-Сэм, океанограф, мэм! — запела Куинн.

— Да, — вздохнула Марта. — Очень милый молодой человек. Спасибо ему, что привез вас обратно. Я безмерно счастлива, что вы не сели в самолет.

— Пожалуй, и я этому рада, — сказала Дана.