«Тихая» дачная жизнь

— Ты никуда и не выходи… Сортир это сложнее, что-то вроде параши придумать надо. Знаешь как в тюряге? А наблюдать через дырку в крыше будешь. Я тут за тебя грамотея уже подумал. Дырку продолбишь в шифере и вот, на, — Ваха протягивал маленький театральный бинокль. — Тут рядом, ты сверху всё хорошо разглядишь. А я пока в Москву смотаюсь, там всё подготовлю. Скоро ребята с гор должны подъехать, банкиров тут некоторых пугнуть. Я их знаю, договорюсь, заодно и нам помогут.

— Так ты, где это сделать хочешь… здесь, или в Москве? — с тревогой спросил Исмаил.

— Если бы в Москве, я бы тебя здесь не оставлял. Здесь конечно, я ж говорил тебе, сразу со всем выводком. Ты все их повадки должен узнать и как тут ночью, тихо, много ли народу по улицам шляется…

Ваха уехал, а Исмаил остался на чердаке и, скорее против воли, стал делать то, что приказал шурин. Проделать дыру в шифере оказалось непросто. Провозившись часа два, Исмаил просто отодвинул часть шиферного листа и в вечерней хмари увидел дом того, кого согласно закону кровной мести обязан был убить. Дом небольшой, окружённый частично глухим забором, частично штакетником. Глядя в бинокль, Исмаил понял, что там, где забор был сплошным, он выполнял задачу скрыть от посторонних глаз внутренний двор, куда выходила задняя дверь дома. Во внутреннем дворе сразу за домом располагалась ещё одна бревенчатая постройка неизвестного предназначения и довольно большая баня. Исмаил мысленно похвалил своего врага за именно такой забор. Он не мог понять, почему другие русские в сельской местности ставят заборы из штакетника. Зачем нужен забор сквозь который всё видно? Как можно жить на глазах всех кто идёт мимо? То ли дело на Кавказе. Там заборы сплошные, высокие, ворота из железа. С высоты крыши да ещё в бинокль ему было видно абсолютно всё. Уже в сумерках по скрипучей лестнице поднялся Тофик со старым ведром в руках.

— Во, друг твой сказал принести… сюда ходи, а выноси ночью, когда никто не увидит, вон там сортир, туда выливай…

В первый вечер Исмаил увидел в бинокль немного. Когда тучи, наконец, разошлись, дождь кончился, во двор вышла женщина лет тридцати с небольшим, в туго обтянувшем её халате, и вообще, вся тугая, круглая… очень привлекательная. Потом с улицы пришёл худой, но плечистый мальчишка. Женщина, видимо, за что-то его ругала. Потом из дома выбежала девочка, лицом похожая на мать, но относительно худенька, голенастая. Потом солнце вновь скрылось за наплывавшими с Запада на горизонт новыми тучами… С утра следующего дня Исмаил пребывал в плохом настроении, ибо ощущал голод. На завтрак он поел то, что принесла ему эта неприятная баба — опять картошка и банка дешёвой рыбной консервы. Он хоть и сам никогда не был богатым, но, тем не менее, не мог понять, как эти нищие русские могут обходиться без мяса. Ему картошка опротивела уже на второй день. Неприятные ощущения сгладились после того, как он принялся наблюдать за домом напротив. Это оказалось очень увлекательным делом, из-под тишка подглядывать за чужой жизнью. Здесь всё оказалось не так как в чеченских семьях, удивительно и… интересно.

Прежде всего Исмаил понял, что семья действительно довольно состоятельная, видимо, майор после ухода из армии зарабатывать стал очень прилично. Об том свидетельствовал прежде всего сам дом — он смотрелся куда солиднее и наряднее всех близлежащих, хоть там в основном жили постоянно, а эти москвичи свой купили фактически под дачу. О том же говорили и прочие постройки на участке. Сам участок был обихожен не весь, а, видимо, только та часть, которую можно было возделать без особого напряжения сил. Исмаил ещё и потому с интересом рассматривал этот дом и участок, что сам, в теперь разорённом доме своих родителей любил поковыряться в земле, выращивать всевозможные овощи, ухаживать за плодовыми деревьями, виноградом.

Из состояния этого мирного созерцания, попыток уяснить, что посажено и растёт на грядках, его вывел запах… Это оказался запах жареного мяса и шёл он именно со стороны противоположного дома. Дверь во внутренний, за глухим забором, двор была распахнута и, скорее всего, оттуда распространялся этот аппетитный запах. Вскоре на пороге появилась хозяйка с ложкой в руке и полотенцем на плече. Она что-то пробовала с ложки, и тут Исмаил скорее угадал, чем различил в бинокль кусок мяса. Мясо, видимо, горячее, потому что женщина осторожно откусывала его и жевала…