Тигрица

Желание ответить «Нет!» было по-прежнему сильно в ней, но Джессике и самой необходимо было кое-что выяснить. Наконец она молча кивнула в знак согласия и послушно пошла за ним к дивану в углу-гостиной.

Было начало третьего утра, когда последние из гостей покинули дом. По обычаю, Рафаэль провожал их у ворот. Родственники, обитавшие в усадьбе, разошлись по своим комнатам, и в гостиной не осталось никого, кроме Джессики и нескольких горничных, которые опустошали пепельницы и собирали на подносы бокалы.

Ей очень хотелось спать, и она решила было пренебречь просьбой Рафаэля и подняться в спальню, перенеся на утро разговор с Рафаэлем, но сразу же отказалась от этой мысли. Она обещала дождаться его, а нарушать данное слово было не в ее правилах. Кроме того, она не хотела рисковать, зная, что Рафаэль поднимется в ее спальню, если обнаружит, что ее нигде нет. И Джессика решительно вышла из дома.

Через несколько минут Рафаэль подошел к ней.

— Прошу меня извинить, — сказал он, и Джессика подумала о том, как не вяжется его официальный тон с удивительно теплой улыбкой, которая появилась на его губах. — Ты, наверное, устала, поэтому я не задержу тебя надолго. Просто мне пришло в голову, что… В общем, есть один вопрос, который мы должны решить, прежде чем двинуться дальше.

— Интересно, что ты имеешь в виду? — задумчиво проговорила Джессика, всматриваясь в его лицо.

Он предложил ей согнутую в локте руку и, когда ее пальцы коснулись его кожи, медленно повел Джессику к бассейну, в котором плескалась черная вода, отражавшая огни дома. Не глядя на Джессику, он сказал:

— Мы с тобой почти не говорили о том, что произошло между нами на Карнавале, но я не хочу больше откладывать этот разговор. В ту ночь мы оба повели себя достаточно беспечно. Я, в частности, не предпринял никаких мер предосторожности, чтобы защитить тебя, о чем теперь вспоминаю с раскаянием и стыдом. Думаю, что и ты не была достаточно подготовлена к тому, что случилось.

— Нет, не была, — сдержанно согласилась Джессика, воспользовавшись тем, что Рафаэль умолк.

— Так я и думал. — Он негромко вздохнул. — Подобная небрежность может быть чревата последствиями, которые обычно не принимаются в расчет, Но о которых необходимо помнить всегда…

«Что это он говорит со мной таким тоном? — удивилась Джессика. — Бог мой, уж не смущен ли он?!» И она украдкой бросила на Рафаэля быстрый взгляд.

— Я говорю не о болезни, — поспешно пояснил он. — Тебя гарантировала от нее моя разборчивость в связях, а меня — твоя неопытность. Но существует иная опасность. Так вот, если существует необходимость ускорить свадьбу, чтобы спасти твою репутацию и твое доброе имя, ты должна сказать мне об этом.

— Мое доброе имя… — повторила Джессика, которой эти слова доставили неожиданное удовольствие. Они странным образом согрели ей душу, хотя холодный разум подсказывал, что ничего приятного тут нет.

— Я понимаю, — добавил Рафаэль, — что в твоей стране этим вопросам не придают особенного значения, но здесь, в Бразилии… Словом, ты понимаешь, о чем я прошу и почему. Мне бы не хотелось, чтобы пошли слухи…

— …И чтобы фамилия Кастеляр упоминалась в связи с еще одним скандалом, — закончила Джессика самым спокойным тоном, на какой она была способна.

Взгляд Рафаэля ожег Джессику как холодная сталь.

— Мне бы не хотелось, чтобы из-за моих поступков ты стыдилась глядеть в глаза своим друзьям, — отчеканил он.

Джессика поняла, что он действительно имеет это в виду. Похоже, она его недооценивала. И, как ни странно, теперь ей было легче сказать то, что она должна была сказать ему.

— Я… я очень ценю твою заботу и внимание, но, уверяю тебя, что никаких оснований для беспокойства нет. Я не беременна… — Она вздрогнула, так как ей показалось, что от этого слова, произнесенного ею с подчеркнутой резкостью, на щеках Рафаэля вспыхнул румянец. — Со вчерашней ночи я в этом абсолютно убеждена.

Взгляд Рафаэля был исполнен самой искренней заботы, какая только была возможна в данных обстоятельствах.

— Ты уверена, что это не из-за взрыва? Я знаю, что ты не пострадала, но если врач не знал о твоем состоянии, он мог ошибиться.

— Нет, нет, все началось точно по расписанию. Ну, может быть, на день раньше, чем должно было быть, но все в пределах нормы.

Теперь уже сама Джессика чуть-чуть порозовела, хотя — учитывая, какую деликатную тему они обсуждали, — она почти не испытывала ни смущения, ни стыда. Это было достаточно удивительно, тем более что Рафаэль хоть и щадил ее чувства, несомненно считал подобный разговор вполне естественным и ждал от нее такого же непринужденного отношения. И ей это вполне удавалось, во всяком случае, до тех пор, пока он не заговорил снова.