Тигрица

— Нет, я с радостью познакомлюсь с твоими двоюродными братьями и сестрами, с твоими тетями и дядями, но я не понимаю, что от этого может измениться?

— Как это что?

В его тоне впервые послышался металл, и Джессика почувствовала, как ее охватывает холодок страха. И все же она считала совершенно необходимым расставить все по своим местам. И немедленно!

— Раз я буду проводить большую часть времени в Новом Орлеане, — пояснила Джессика, — я вряд ли смогу как-то влиять на положение вещей здесь.

— Ты так в этом уверена? — переспросил Рафаэль.

— А как же иначе?! — воскликнула Джессика. — Как же тогда я смогу управлять «Голубой Чайкой»?

Он долго смотрел на нее и молчал; его глаза за частоколом густых длинных ресниц были задумчивы и чуточку печальны. Наконец Рафаэль сказал:

— Этот вопрос мы решим позже. А пока давай обсудим вот какой момент…

— Нет-нет, постой! — перебила его Джессика. — Мы договорились, что я буду и дальше распоряжаться той частью объединенного капитала, которая принадлежала деду. Я должна управлять «Голубой Чайкой»! Не хочешь же ты сказать, что я смогу делать это отсюда? Это невозможно!

— Разумеется, не отсюда, а из Рио. Я планирую оборудовать для тебя офис рядом со штаб-квартирой КМК.

— Нет, на это я не могу согласиться, — резко сказала она. — Я слишком хорошо знаю, что ни один день не обходится без множества мелких, но важных проблем, справиться с которыми можно, только находясь на месте. Ты и сам должен понимать, что часть вопросов оперативного управления компанией можно решать, сообразуясь с реальной обстановкой, и если я буду неизвестно где…

— Об этих мелочах вполне может позаботиться Кейл Фрейзер, — нетерпеливо перебил ее Рафаэль. — От троюродных братьев тоже должна быть польза, хотя бы изредка.

Джессика почувствовала себя обманутой, в груди у нее закипал гнев. Она-то думала, что Рафаэль все понимает и что его предложение подразумевает действительно равное участие в делах, а он, оказывается, с самого начала собирался запереть ее в четырех стенах словно в гареме, бросив как кость чисто декоративную должность главного исполнительного директора дедовской фирмы. Что ж, она сама виновата! Ей нельзя было забывать, с кем она имеет дело.

— Ничего не выйдет! — решительно сказала она. — В фирме не может быть два высших должностных лица. И тот, кто обладает правом решающего голоса, обязательно должен заниматься каждодневной рутиной, чтобы ориентироваться в ситуации. В противном случае его решения могут принести только вред.

Рафаэль слегка наклонил голову.

— Мне казалось, — сказал он тихо, — что я дал тебе понять совершенно ясно: мне не нужна жена, которая постоянно находится черт знает где. На другом континенте. В другом полушарии.

— Но мы же будем встречаться! Многие супружеские пары так живут, — защищаясь, возразила Джессика, но в ее голосе уже звучало отчаяние.

Рафаэль покачал головой.

— Я хочу каждую ночь ложиться спать в одну постель с женщиной, на которой я женился. Я хочу касаться ее каждый раз, когда мне этого захочется, и я должен быть рядом, когда буду нужен и ей. Я хочу просыпаться утром и видеть ее голову на соседней подушке; я хочу завтракать вместе с ней и знать, всегда знать, что она со мной, в безопасности, что ей хорошо и спокойно…

— Это, конечно, замечательно и очень удобно, — вставила Джессика, схватившись за сарказм как за единственное средство, способное защитить ее от гипнотического воздействия его негромкого, сочного баритона и от соблазна, который таил в себе этот мужчина. — Но со мной это не пройдет. В таком случае тебе надо жениться на ком-нибудь другом.

Его губы нервно дернулись.

— Я так не думаю, — заявил он. — Мы заключили договор, и я намерен заставить тебя выполнить свою часть.

— Но ты не можешь заставить меня выйти за тебя замуж! — дерзко возразила Джессика, упрямо выпятив подбородок.

Рафаэль смерил ее долгим, внимательным взглядом. Его глаза были бездонны и темны.

— Не могу?

Он сказал это с такой уверенностью, что по спине Джессики побежали мурашки.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Подумай, — коротко бросил он. Совершенно очевидно, он угрожал ей. Ей и «Голубой Чайке». Джессика знала, что Кастеляр в любой момент может отозвать свое предложение о слиянии и потребовать оплаты закладной. Суд несомненно признал бы «Голубую Чайку» банкротом, после чего фирма Клода Фрейзера перестала бы существовать, так что, если Джессика хотела сохранить компанию деда как самостоятельное предприятие, она должна была сделать так, как он хочет. Она, во всяком случае, считала, что именно такой сценарий имел в виду Рафаэль, хотя за его словами могли скрываться иные, куда более опасные для нее угрозы.