Тигриные глаза

В отличие от старшего брата Денниса — тоже приемного, который был отличником и решил стать нейрохирургом еще в том возрасте, когда большинство мальчишек мечтают быть космонавтами, Лулу весело проваливала каждый экзамен в бесплатной школе, куда ее определили демократично настроенные родители. В конце концов ее исключили, и пришлось ее отдать в частную школу. Жизнь Лулу в корне изменилась, когда она победила в конкурсе местных художников, организованном Портсмутской художественной студией. Чердак их дома был немедленно превращен в мастерскую. Переполненная гордостью мать купила ей маленький мольберте красками, а отец, испытывая огромное облегчение, говорил родственникам, что у Лулу появился интерес к живописи и что зачастую это случается довольно поздно.

В конце первого семестра, выполнив вдвое больше работ, чем любой из студентов, Дженни получила премию, присуждаемую лучшему студенту. Однокашники не считали ее достойной такой награды, пусть даже это всего лишь символическая книга. Большинство преподавателей были того же мнения. Однако Дженни трудилась упорно, не в пример сокурсникам, неудержимо развлекавшимся, вырвавшись из-под родительской опеки. Дженни подсознательно ощущала, что ей недостает прирожденного таланта, и компенсировала это упорным трудом. Другие этого не могли понять.

Плам не задумывалась ни о признании, ни об успехе. Ее захватывал сам процесс создания картины. Она постоянно испытывала необъяснимое желание рисовать, хотя еще не знала, какое направление в живописи ее привлекает больше. Да этого пока не знал никто.

Плам завоевала премию по истории искусств, которая мало чем отличалась от школьного приза за успехи в освоении Священного Писания, в том смысле, что на нее никто не претендовал. Когда она вместе с классом посетила Национальную галерею, ее покорили точность и техническое совершенство живописной манеры старых мастеров. А вот в новейшем искусстве она никак не могла разобраться. Но однажды мистер Дэвис, застав ее в библиотеке с книгой под названием «Становление позднего модернизма», посоветовал ей не ломать голову над всеми этими приставками «нео», «пост» или «транс». «Все это не более чем отчаянные попытки художников показать, что они отличаются от своих предшественников, — сказал он. — К примеру, импрессионизм постоянно обнаруживается в наше время под новыми вывесками».

Незадолго до Рождества Дженни, не раз гостившая у родителей Плам, с явной неохотой пригласила ее в свой дом. Как-то отец Дженни возвратился домой неожиданно рано, и Плам сразу поняла, почему подружка не хотела приглашать ее к себе. Том Блэк работал торговым агентом в компании, поставлявшей системы центрального отопления для госпиталей, школ и других муниципальных объектов. Его эпизодические выпивки с клиентами давно уже превратились в самое обычное пьянство с утра до вечера.

Дженни — поздний ребенок и единственная дочь в семье — унаследовала внешность отца, его фигуру, его янтарные глаза и русые волосы. От него же перешла к ней та веселая общительность, что так привлекала людей.

Страшно гордившийся своей дочерью. Том Блэк, когда ему случалось бывать трезвым, говорил, что Дженни — его свет в окошке. Однако напившись — а после того, как Дженни исполнилось четыре года, это было его обычным состоянием, — отец становился непредсказуемо агрессивным и принимался читать лекцию о том, как преуспеть в жизни. Его девизом было: успех любой ценой. Едва ворочая языком, он учил ее:

— Ты знаешь, кем ты будешь, Дженни, если не добьешься успеха? Неудачницей… Твой отец становился лучшим торговым агентом южного региона три раза подряд. Поэтому ты просто обязана быть первой.

В классе Дженни первой не стала, и отец не раз хлестал свой «свет в окошке» кожаным ремнем — ради ее же блага. В конце концов Дженни стала смотреть на себя глазами отца.

По ночам, когда она слышала, как буянит отец и рыдает мать, она прятала голову под одеяло и крепко прижимала к себе игрушечного ослика, словно давая ему понять, как ей хочется, чтобы отец прекратил эти ужасные вещи, которые мужчины устраивают в темноте.

Мать Дженни — подобно многим женщинам ее поколения — относилась к своей проблеме так, как будто ее не существовало. Стыдясь мужа, она закрывала глаза на свою несчастную жизнь и делала вид, что все у нее благополучно и нормально, как у всех других. Она притворялась даже перед собственной маленькой дочерью. У нее Дженни научилась прятать свои страх и стыд и жить в постоянной лжи.

В повзрослевшей и внешне жизнерадостной Дженни по-прежнему сидел совершенно запутавшийся ребенок, который всеми силами старался не показать своей беззащитности.

Уже к концу первого семестра стало ясно, что мужчины шарахаются от Дженни как черт от ладана. Ей слишком не терпелось закрепить связь и получить все необходимые заверения на первом же свидании, так что все ее романы прекращались, даже не начавшись.