Тигриные глаза

Художники беседовали друг с другом так же, как на любой другой выставке. Плам знала, что многие из них обычно слишком старались показать себя беспристрастными зрителями и «честно» сообщали свое мнение потенциальным покупателям, демонстрируя при этом презрение или агрессивность, или и то и другое вместе. Тут налицо был все тот же психологический надлом, неизбежный в их профессии из-за постоянных сомнений в себе или постоянной подавленности оттого, что вот, мол, талант у тебя есть, а признания нет как нет. Но для того чтобы тебя признали, надо иметь такой же нюх, как у шефа протокольного отдела Белого дома, и кожу толстую, как у грейпфрута.

Сквозь толпу к Плам пробился Гарри и прошептал ей на ухо:

— Старуха Бинго только что прибыла. Я представлю вас. Пробившись сквозь толпу, он подвел ее к коренастой матроне, одетой в бирюзовый ансамбль а 1а королева-мать. На бронзовом лице Гарри тут же засияла ослепительная улыбка:

— Очень рад, что вы смогли посетить нас, леди Бингер. Позвольте представить вам другую звезду этого вечера. Я рассказывал Плам о вашей замечательной коллекции, и ей ужасно хочется услышать о ней от вас самой.

Леди Бингер просияла.

— В таком случае, миссис Рассел, вам надо завтра побывать у меня на ленче. — Она посмотрела на шляпу Плам. — Кстати… она не подходит к вашему платью.

Плам щеголяла в наряде разбойника с Кэрнаби-стрит, которому мог бы позавидовать любой капитан пиратов, понимающий толк в моде. Поля ее рубиновой зюйдвестки были заколоты назад с помощью перьев фазана. Под расстегнутой рубашкой цвета имбиря виднелась темно-красная замшевая майка. Из-под малиновых расклешенных полотняных брюк с черной замшевой бахромой выглядывали ярко-красные парусиновые ботинки на платформе. Обувь на платформе Плам старалась надевать при любой возможности, чтобы стать чуть повыше и не закидывать голову при разговоре с нормальными людьми.

Минут через десять после этого Гарри подвел ее к высокой необычайно яркой блондинке, которая беседовала с Рексом Ирвином, владельцем городской галереи и старым приятелем Бриза.

Гарри познакомил их:

— Ита Баттроуз, издаст свой журнал, который, конечно же, называется «Ита». Ита, как должна быть одета Плам на ленче у Бинго?

Большие голубые глаза задумчиво оглядели Плам.

— Наряд должен быть оригинальным, но консервативным. Что-нибудь десятилетней давности. Я попрошу своего редактора раздела мод прислать вам несколько образцов, чтобы вы могли выбрать и заказать их в «Риджентс».

Еще через десять минут рядом с Плам возникла Стефани в уныло-бежевом хлопчатобумажном платье и прошептала:

— Слышали новость? Пойман с поличным и арестован сотрудник полицейского подразделения Италии по борьбе с преступлениями в области искусства. Оказывается, двадцать лет работал на мафию! — И добавила:

— Какой у вас восхитительный наряд!

Плам расцвела и, поблагодарив, тихо спросила:

— Стефани, а что из себя представляют те, кто занимается подделкой картин? Делают ли они это из-за денег или потому, что получают от этого удовольствие? Живут ли они в постоянном страхе перед разоблачением или относятся к своему ремеслу так же спокойно, как банковские клерки?

Стефани рассмеялась, обнажив белые зубы, мелкие, как речной жемчуг.

— Они занимаются этим и ради денег, и ради куража. Обычно это непризнанные таланты, желающие доказать, что мир живописи, который пренебрегает ими, является глупым, невежественным и коррумпированным. — Она подхватила стакан вина с проплывавшего мимо подноса. — Они правы в каком-то смысле. Ведь эксперты не всегда в состоянии распознать даже шедевр. Несколько лет назад, после ограбления одного английского загородного дома, на рынке стали происходить чудеса: серьезные вещи, вплоть до полотен Рубенса и Тициана, шли за бесценок. И только потому, что у них не было паспортов и происхождение их не было подтверждено учеными. Поэтому никто не считал их подлинными.

— Я поражаюсь, как легко мошенникам сходят с рук подделки, — вздохнула Плам.

Стефани приложилась к стакану.

— Жулики играют на жадности. Это их тайное оружие. Расчет на жадность и легковерность жертвы плюс на самонадеянность экспертов и всеобщую боязнь оказаться в дураках. — Завидев проходившего мимо официанта, она заменила свой пустой стакан на полный. — Когда обман раскрывается, ни владелец, ни галерея, продавшая подделку, ни ученый, удостоверивший ее подлинность, не хотят, чтобы об этом знали, и мошенник полностью полагается на то, что они не станут выставлять себя в дурацком свете, — это мощный стимул к тому, чтобы ничего не предпринимать.

— Но только не для Виктора, — возразила Плам. — Если он узнает, что его обманули, он начнет палить сразу из двух пистолетов, как Джон Уэйн.

Глава 12

Среда, 15 января 1992 года

Собираясь на ленч к леди Бингер, Плам надела абрикосовое льняное платье-рубашку без рукавов, черные перчатки до запястья и черное соломенное гало.

Толстый слой грима она сняла, сегодня съемок больше не предвиделось.