Тигриные глаза

— Черт возьми! Тонон дал Монфьюма ложный адрес! — Поль повернулся к Плам. — Извини, дорогая… Я уже тогда почувствовал обман, но не придал этому значения, ведь я так удачно сыграл роль Арсена Люпена!

— Не кори себя. — Плам была расстроена не меньше его.

— Мне следовало бы сообразить, что Монфьюма дурит меня. Он просил у Тонона разрешения дать его адрес и тут же спрашивал у него самого. Не мог он не знать адрес того, с кем делает дела. Он сумел хитро предупредить Тонона, обвел нас вокруг пальца.

— Попробуем-ка позвонить, уж номер-то настоящий. Поль велел таксисту отвезти их к ближайшему приличному бистро. Там они заказали по чашке кофе и бросились к телефону.

После короткого разговора Поль положил трубку и повернулся к Плам.

— Номер тот же самый. Я узнал голос женщины — она, наверное, официантка. Это бистро «Ле Руж», оно там, откуда мы только что выбрались. Но Тонона там сейчас нет, и женщина говорит, что не имеет понятия, где он живет. Или не хочет говорить.

— Если Тонон пользуется их телефоном, значит, работает где-то поблизости.

— Может быть, даже прямо у них за столиком. Но я сомневаюсь, что кто-то сообщит нам об этом. Он наверняка хорошо им платит.

— А мы не можем предложить им больше?

— Бесполезно. Если Тонон платит им, то они просто воспользуются нами, чтобы выжать из него больше. Нам остается лишь одно — пойти в понедельник в полицию.

— Но к тому времени Тонон может скрыться!

Поль пожал плечами.

— До понедельника ничего не сделать. Ни один французский детектив не пожертвует уик-эндом ради расследования твоей истории с опавшими лепестками или с покинутым офисом, где, предположительно, работает человек, которого ты никогда не видела и ни в чем не можешь обвинить. Так что остается ждать понедельника.

— Я не могу ждать! Я обещала Бризу вернуться завтра вечером. У меня заказан билет на последний самолет в Лондон. Проклятье! На следующей неделе придется слетать в Париж ненадолго. Я найму переводчика, ибо не могу рисковать, что меня не правильно поймут.

Воскресенье, 3 мая 1992 года

Поль ни за что не хотел говорить, где они будут завтракать. — Там ты никогда не была, это точно. — Он со смехом отрицательно качал головой каждый раз, когда Плам пыталась угадать. Вскоре такси остановилось.

Плам выглянула в окно. Толпа иностранных туристов давилась у основания Эйфелевой башни.

— В башне очень хороший ресторан для туристов — один из немногих, где заправляют сами парижане, — объяснил он.

Стиснутые в набитом до отказа огромном металлическом лифте, они поднимались все выше и выше в небо, минуя огромные чугунные перекладины, которые с земли казались совсем воздушными.

Из окна ресторана открывался поразительный вид. Плам сидела словно на небе, а под ней раскинулся Париж. Вид был не таким, как с самолета, потому что они находились не так высоко и детали оказывались совсем четкими. Ощущение было такое, словно уменьшившиеся в размерах люди, велосипеды, машины и здания превратились в движущиеся игрушки. Очарованная, Плам смотрела на Сену, Нотр-Дам, остров Сен-Луи. Величественный план Парижа просматривался во всех подробностях: широкие проспекты, заканчивающиеся замечательными сооружениями, четкие линии застройки, которая до сих пор оставалась непревзойденной в градостроительстве. Сколько здесь еще сохранилось парков и скверов, даже в современных жилых кварталах на окраинах.

Поль заказал шампанское, свежую спаржу с голландским соусом, омаров и салат. Затем они ели меренги с начинкой из каштанов, украшенные взбитыми сливками. Потом, как другие влюбленные, взявшись за руки, гуляли по старым булыжным набережным Сены. Утром была гроза, но теперь только слабый ветерок шевелил темно-зеленую листву деревьев, которая блестела в лучах солнца, словно только что отполированная.

— Жаль, что ты не познакомился с моей тетей Гарриет. Правда, ее сейчас нет в Париже, она уехала в Бургундию. — Плам пригнулась под качнувшейся на ветру веткой тополя, с которой на набережную посыпался дождь капель.

— Мне хочется быть только с тобой в этот наш последний день.

— Мне тоже, — мечтательно проговорила Плам. — Я так счастлива. — Она остановилась и уставилась в лужу, в которой отражался ее возлюбленный.

Поль стиснул ее руку.

— Быть счастливым — это намного проще, чем думают многие. И вовсе не обязательно, чтобы все в жизни складывалось удачно — так не бывает. И вовсе не обязательно для счастья не иметь проблем или не делать ошибок.

— Да, — согласилась Плам. — Наверное, треть жизни обычного человека неподвластна ему… Кто-то набрасывается на тебя, потому что поскандалил с женой, у кого-то скисло молоко к завтраку или кошку стошнило прямо на туфли.

Они шли, размахивая сомкнутыми руками в такт своим шагам, — Счастье — это когда радуешься жизни и находишь в ней удовлетворение…

— Ценишь то, что имеешь, и ничего не отвергаешь, — насмешливо подхватила Плам. — Мы называем его синдромом Полианны, которая считается у нас неисправимой оптимисткой.

— В этом нет ничего плохого. Счастливым бывает лишь тот, кто на это настроен, хочет этого. Счастье — это состояние души.