Тигр

Дорога на пасеку пролегала между рекой и Соболиным, и Труш понимал, что в какой-то момент тигр непременно должен был ее пересечь. «Пока мы ехали, я просил ребят внимательно смотреть по сторонам, — рассказывал он, — и да, в конце концов мы наткнулись на пересекающий дорогу тигриный след. Он перешел на другую сторону и остался там».

Судя по следам, от цепалевской хижины тигр направился прямо на запад, и когда днем они начали изучать отпечатки лап, их края уже были слегка стерты. Юрий Пионка прикинул, что эти следы были оставлены примерно за двое суток до того, как они их обнаружили. Это означало, что тигр перешел на другую сторону дороги вскоре после того, как оставил Почепню утром 15 декабря. Оттуда до Соболиного было около пяти километров по прямой, по дорогам — примерно вдвое больше. За два дня тигр при желании вполне успел бы туда наведаться, однако возле поселка ничто не указывало на его присутствие. На всякий случай в Соболиный отправили нескольких членов отряда, в том числе Евгения Смирнова из полевой группы «Тайга».

Рельеф местности между дорогой и поселком весьма прихотливый: то здесь, то там ее пересекают мелкие речушки, лавируя между крутыми скалистыми утесами. Для амурского тигра это просто рай, а вот людям там передвигаться непросто. Такова была расстановка сил, и в этих условиях двум группам охотников предстояло провести несколько дней — до тех пор, пока ситуация не разрешится тем или иным образом. Группа, обнаружившая более свежий след, должна была вызвать другую группу по рации. Несмотря на то что рации у них были японского производства, сигнал проходил только в том случае, если приемник и передатчик находились на линии видимости. Как только между группами возникала преграда — например, холм, — общаться по рации становилось невозможно.

Денис Бурухин, восседая на сноровистой, беспокойной лошади, пошел по следу вместе с Трушем, Шибневым, Пионкой и Горборуковым. Он тропил путь, возглавляя процессию, в то время как собаки, включая и трушевскую Гиту, убежали вперед. Запах побывавшего здесь тигра давно улетучился, и поэтому они ни за кем не гнались, а просто наслаждались прогулкой по лесу. Впрочем, это была не первая их охота, и животные чувствовали: что-то будет. Зима в тайге означает охотничий сезон, а эти собаки были натасканы именно на охоту. Снегу выпало по колено, и что лошадь, что люди с трудом продирались по лесу, вынужденные то и дело обходить упавшие деревья или взбираться на крутые склоны. «По тайге невозможно передвигаться, как это часто показывают в кино: веером, словно немцы, выискивающие партизан, — объяснил Шибнев. — Так мы могли бы двигаться не быстрее нескольких сотен метров в час».

Вместо этого они шли гуськом. В таком режиме скорость движения гораздо выше, но в случае нападения тигра им грозили серьезные проблемы того же порядка, что и возле хижины Маркова: вытянувшись по линии тропы, они могли прицелиться в зверя, но зацепить друг друга. Однако в сложившейся ситуации другого выхода не было, и они продолжали идти след в след, на расстоянии нескольких шагов друг от друга. Собаки погавкивали впереди, время от времени возвращались назад и, убедившись, что все в порядке, снова убегали. Если тигр не залег где-то, подстерегая их, у охотников было мало шансов повстречать его в первый же день.

С учетом температуры на улице мужчины были одеты довольно легко. Дни стояли морозные и сухие, так что можно было вполне обойтись без водонепроницаемых курток или дождевиков. Большинство натянули форменные зеленые ватники, но Труш решил одеться попроще — в домотканые штаны и серую суконную куртку. Сукно популярно среди охотников, потому что не шуршит, когда они сидят в засаде, а зимой отлично защищает от снега. Труш был обут в обычные сапоги; на ногах Пионки были валенки вроде тех, что носил Андрей Почепня. В дорогу каждый взял по минимуму: ружье, патронташ да охотничий нож. На всех захватили один рюкзак: в него бросили по паре бутербродов, термос с чаем, рации и компас. Карты решили оставить. Их картой был Бурухин, а проводником — тигр.