Тигр в стоге сена

… Играла незнакомая, нежная музыка. Беспалову показалось, что это сон. Он открыл глаза и вместе с болью во всем тело почувствовал аромат французских духов. Все плыло и качалось. В первое мгновение он подумал, что плывет на корабле, но тут же догадался, что это обычное головокружение. Мужчина закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Первое, что он понял, что это не больница. Там бы не было музыки и пахло бы лекарствами. Потом он услышал голоса. Один был мелодичным женским, другой принадлежал… человеку, которого он знал. Беспалов снова открыл глаза и узнал голос Чабанова. Теперь пленник увидел хрустальную люстру под высоким потолком. Через окно, занавешенное шторой, лился голубоватый свет.

– Похоже, он пришел в себя, – молодой женский голос был полон сочувствия, – разве можно так избивать человека?

– Это еще счастье, что он вообще жив, – ответил Чабанов, – за несколько секунд драки в салоне машины он сломал ребра одному из моих людей и пробил голову другому.

– Один?

– Один? – Рассмеялся Чабанов. – Этот «один», когда-то был знаменитым сыщиком и столько взял на своем веку бандитов, что иному и во сне такое не привидится, но я не думал, что и сейчас он так силен и опасен в рукопашном бою.

Беспалов окончательно пришел в себя. Он расслабился, давая затекшим мускулам отойти и проанализировал свое положение. Под ним был толстый ковер с жестким ворсом. Его руки были скованы за спиной наручниками, ноги свободны. У него сильно болели ребра и бедра, но первая же попытка пошевелить головой чуть не заставила его вскрикнуть. Похоже ему чуть не перерубили ладонью шею.

– Ну, что, Константин Васильевич, пришли в себя? – он увидел склонившегося над ним Леонида Федоровича. – Задали вы жару мои ребятам. Одного пришлось в больницу положить, но главное, что сами живы и невредимы. Так, немного синяков да шишек.

Сильные руки Чабанова приподняли Беспалова. Боль ударила в голову и обострила зрение.

– Больно? – Глаза Леонида Федоровича были полны сострадания.

Жесткая спинка стула заставила Беспалова выпрямиться, но вывернутые за спиной руки не давали ему возможности сделать это до конца.

– Снимите с него наручники, – приказал Чабанов.

Резкий рывок в сторону, и Беспалов почувствовал что стальные кольца упали с его рук. Левый глаз плохо видел и, похоже, над ним была рассечена бровь. Он непроизвольно дернул руку, чтобы потрогать рану, но кисть была, как чужая.

– Серъезный экзамен вы устоили моим ребятам, – рассмеялся Чабанов. Он сидел в глубоком кресле рядом с прелестной женщиной. Беспалова удивили ее огромные зелые глаза. В них светились неподдельный интерес и сочувствие, – но на нашу хозяйку вы произвели глубокое впечатление. Женщины любят сильных и отчаянных мужчин, может быть, это связано с их инстинктивным желанием, противопоставить своему непостоянству что-то надежное и долговечное? Но ведь и среди сильных мужчин встречаются ненадежные люди, способные предать или продать, а?

Беспалов менее всего был расположен говорить о философии и особенностях женского характера, как предлагал Чабанов. Он думал о том почему его не убили сразу, почему привезли в квартиру этой женщины и для чего Чабанов сейчас разговаривает с ним? Ведь все предельно просто – он предатель, которого надо уничтожить. Даже если в МУРе он попал к людям Чабанова, все равно они узнали то, чего знать не должны, а значит должны были быть тоже уничтожены, как и он. Но он сидит в уютной комнате прелестной незнакомки и слушает неспешные рассуждения Чабанова, совсем непохожего на маньяка, способного из мести вытягивать по капле человеческую жизнь. Значит здесь что-то другое? Может быть, он решил его простить и снова уговаривать работать вместе. Нет, Чабанов не из тех, кто просто так прощает обиды, а тут – предательство. Ведь, собственно, то, что они создали громадную подпольную организацию, карается высшей мерой. И они оба, и Чабанов, и Беспалов, по советским законам ничем не отличаются друг от друга и оба должны быть судими по одной статье. Но Чабанов и тут оказался на высоте и переиграл противника, в рядах которого, в этот раз, был и Беспалов.

– А что мне оставалось делать, – пленник, усмехнувшись, посмотрел в глаза Чабанову. – ждать, пока ваши мальчики уложат меня рядом с Коробковым и Шляфманом?

– Шляфманом?! – По женскому вскрику он понял, что это имя ей знакомо, – Что с Милей?

– Он умер, – жестко произнес Чабанов, – умер по своей вине. Это может случится с каждым. К сожалению все мы смертны.

Женщина вскочила и выбежала из комнаты.

Только сейчас Беспалов обратил внимание на то, что Чабанов, за эти несколько дней, сильно изменился. Вокруг его глаз, приобретших какую– то жесткость, появилась частая сеть морщин, а плечи поникли. Не мог же на него так подействовать их уход и его приказ расправиться со своими ближайшими помошниками? Пленник, как ему казалось, хорошо знал Чабанова и это резкое изменение было вызвано чем-то другим.

– Извините, Леонид Федорович, как здоровье Анны Викторовны?