Тигр в лабиринте

Огромное облако пыли поднялось в небо и градом низверглось на город. Осколки застучали по крышам, и через несколько минут от неприступной крепости смерти остались лишь жалкие руины.

И тут я увидел птиц.

Сперва послышался легкий шум, будто дождь забарабанил по листьям. Он нарастал, становился глубже, ярче, пока громадное облако не заслонило небо. Птицы со всех концов

Китая, все до единой, даже те, которые сидели в клетках, теперь были свободны и летели на призыв своей Царицы. Поднялся невиданный ветер, и люди бросились врассыпную.

Миллионы цветов закружились в воздухе, и все утонуло в этом звенящем поющем водовороте.

Первой летела птица феникс, и ее огненные перья светились на ночном небе подобно падающей звезде. За ней летели орел и альбатрос — цари птиц суши и моря. За ними следовали: сова — царь ночи, жаворонок — покровитель дня, лебедь — царь рек, журавль

— повелитель болот, попугай — властелин пернатых в джунглях, буревестник — брат бури и ворон — черный пророк. Их было так много, что мне бы не хватило и двадцати страниц, чтобы перечислить всех. За царями птиц летели бесчисленные легионы разных пернатых, и у каждой пташки в клюве была веточка или прутик.

Непередаваемый аромат зелени и весны наполнил все вокруг, и я был готов заплакать от того неописуемого счастья, которое владело моим сердцем. Цветок Лотоса снова крикнула, и могучий сокол, царь охоты, слетел с неба и сел на траву. Он был размером с крупную лошадь, когти сверкали, как мечи, а глаза светились подобно двум факелам.

Цветок Лотоса подбежала к птице, обняла ее и положила голову ей на грудь. Так она простояла несколько минут, потом повернулась к нам, и мы шатающейся походкой вышли из дома. Девушка подошла ко мне и отдала Великий Корень Силы.

— Крестная хочет пойти с вами, — нежным голосом сказала Цветок Лотоса. — Она столько страдала и теперь хочет сделать то, ради чего появилась на свет. Она поможет вам, а сокол быстро доставит вас в деревню.

Тут она повернулась к Ли Као.

— И еще. Я не совсем поняла, но Нефритовый Император просил передать, что уже уготовил тебе место в созвездии Скорпиона, где ты будешь красной звездой Антарес, конечно, при условии, если не попытаешься продать Владыке очередного «кота в мешке».

— Условия, условия, — проворчал старик, но я видел, как засияли его глаза.

Мы забрались на спину соколу, Цветок Лотоса встала на цыпочки и поцеловала меня в щеку.

— Я никогда тебя не забуду, — тихо прошептала она и в последний раз подарила мне свою ослепительную улыбку— Никогда.

Сокол взмахнул огромными крыльями, издал победный крик, и мы взмыли в воздух. Я оглянулся и сквозь слезы увидел, как птицы строят мост, а Царица делает свой первый шаг к звездам. Я больше никогда ее не увижу. Никогда больше она не заснет в моих объятиях, никогда больше я не услышу ее смеха. Я рыдал как маленький мальчик и вдруг услышал мягкий спокойный голос.

— Почему ты плачешь, Десятый Бык? — спросил сокол. — Царица поклялась вечно помнить о тебе, а ни один смертный еще не удостаивался такой чести.

Великолепный мост птиц все выше поднимался к звездам, и крестьяне выбегали на улицу с детьми на руках и смотрели в небо.

— Видишь? — говорили они своим детям. — В Китае возможно все. Верьте в чудо, и тогда оно тоже поверит в вас!

Мы пролетели над горным хребтом и чуть снизились над долиной, и я в который раз удивился и рассмеялся. Оценщик Фан и Хапуга Ма не теряли времени даром.

Воспользовавшись случаем и суматохой, они уже ловко чистили карманы тех, кто еще минуту назад гнался за ними. Глаза сокола горели, как два маяка, и вскоре под нами показались знакомая крепостная стена и старый колодец.

Сокол был прав. Зачем я плакал? Яркая Звезда пролила много больше слез, но теперь улыбалась и счастливо махала рукой. Капитан обнимал ее за талию, а с другого конца неба пожилой человек с мягкой улыбкой приветствовал их.

Прощай, Размазня Хо, прощай, милый друг.

Сокол расправил крылья, и под нами замелькали реки и долины, горы и города, пока мы снова не замедлили полет над невысоким горным хребтом. На нем сидели трое и неотрывно смотрели на встающий над горами мост.

— Знаете, я почему-то чувствую, что как-то причастен к этому. Странно, — задумчиво сказал Скряга Шэнь. — Не могу представить, что нечто такое прекрасное связано с таким уродливым и безобразным человеком, как я.

— Папа, это не правда, ты красивый, — прошептала малютка А Чэнь, а жена ласково поцеловала его в щеку.

Прощай, старина.

Мы помчались дальше. Горы, долины, облака. Мы яркой точкой мчались по круглому небу Поднебесной, как вдруг сокол снизился над кладбищем, где одинокий старик брел среди надгробий, волоча на плече очередного мертвеца.