Тигр! Тигр!

Шипение, звучавшее откуда-то из глубин черного силуэта, превратилось в низкий утробный вой. Леди Саттон вздрогнула, оглянулась и стала негромко, по-собачьи повизгивать. В тот момент, когда Нечто было готово поглотить ее в свои неведомые черные глубины, она громко, отчаянно вскрикнула и тяжело осела на пол.

Тишина.

Под потолком плыли последние клочья дыма.

Викторианские фарфоровые часы негромко пробили затейливую каденцию.

— Ну что ж, — сказал Финчли абсолютно будничным голосом, — теперь нам можно и расслабиться.

Он подошел к леди Саттон, недвижно лежавшей на полу, проверил пульс, послушал дыхание, и на какое-то мгновение в его глазах мелькнула дикая злоба. Затем Финчли вскинул глаза и широко улыбнулся.

— Мертвая как колода. В точности как и должно было быть. Сердечный приступ. Слишком уж она была толстая.

Он так и остался стоять на коленях, буквально впивая смерть леди Саттон; остальные сгрудились вокруг жабообразного тела, глядя на расширенные ноздри запрокинутой головы. Это длилось какую-то долю секунды, а потом на их лицах вновь появилось выражение бесконечной скуки.

Черное Нечто несколько раз взмахнуло руками, а затем его костюм расползся по швам, обнаружив сложный каркас и вспотевшее бород атое лицо Роберта Пила. Он уронил костюм с плеч на пол, вышагнул из него и подошел к неподвижной фигуре, обмякшей в кресле.

— Идея с куклой была просто блеск. — Глаза Пила на мгновение сверкнули, сейчас он очень напоминал садистическую миниатюру с изображением Эдуарда VII. — Она бы ни за что не поверила, не организуй мы появление на сцене седьмого неизвестного. Эта пощечина, Сидра, — он бросил взгляд на свою жену, — была гениальным штрихом. Потрясающий реализм…

— Я била от всей души.

— Да знаю я, знаю, любовь моя, но все равно спасибо.

Тем временем Фиона Дюбеда успела подняться и накинуть купальный халат. Она спустилась со сцены и подошла к трупу, снимая на ходу жуткую дьявольскую маску. Лицо Фионы, словно вырезанное из слоновой кости, было очаровательным и холодным. Ее светлые, чуть золотистые волосы буквально сияли во мраке.

— Твоя игра, Фиона, была просто великолепна, — сказал Бро и в знак признательности склонил свою белую голову.

Фиона ответила не сразу. Она стояла, взирая на бесформенную груду мертвой плоти, и на лице ее не было ничего, кроме безразличного любопытства, с каким случайный пешеход смотрит на фигуру индейца с трубкой в витрине табачной лавки. Да нет, куда там, ее любопытство было не в пример меньше.

— Так получается, оно того совсем не стоило, — вздохнула Фиона.

— Что? — не понял Бро, искавший по карманам сигареты.

— Да все это наше представление. Мы, Крис, снова остались ни с чем.

Бро чиркнул спичкой, оранжевая вспышка на мгновение осветила разочарованные, почти сливающиеся друг с другом лица. Он закурил сигарету, поднял догорающее пламя повыше и посмотрел на своих соучастников. Неверный колеблющийся свет превратил их лица в карикатуры, подчеркнув все то же выражение бесконечной скуки.

— Мне бы каза… — начал Бро.

— Да что там говорить, Крис. Все это убийство с треском провалилось. В нем не больше вкуса, чем в стакане водопроводной воды.

— Я ощутил нечто вроде прихода, — заговорил Финчли, — когда подумал, что она подозревает.

Он ссутулился и расхаживал из стороны в сторону, как чучело на ходулях.

— И за то скажи спасибо.

— Вот я и говорю.

Пил разочарованно прищелкнул языком, затем встал на колени, сверкая лысиной, и начал рыться в содержимом растерзанной сумки леди Саттон. Попавшиеся под руку банкноты он аккуратно сложил и спрятал в карман. Взяв за запястье вялую мертвую руку он показал ее Фионе.

— Ты всегда восхищалась ее сапфиром. Хочешь? Бери.

— Я не смогу его снять, да и ты, Боб, тоже не сможешь.

— Смогу, еще как смогу.

Пил ухватился за кольцо и начал ожесточенно крутить и дергать.

— Да черт с ним, с этим сапфиром.

— Подожди, оно уже слезает.

Кольцо доползло до косточки пальца и там окончательно застряло. Пил ухватился покрепче и принялся тянуть и крутить с удвоенным ожесточением. Послышался треск, затем негромкий хлопок, и от руки отделилась половина пальца. По ноздрям ударил тяжелый гнилостный запах, и все с любопытством переглянулись. Пил пожал плечами, уронил палец на пол и встал, отряхивая руки.

— Что-то слишком уж быстро она гниет, — вяло удивился он. — Странно…

— Наверное, потому, что такая толстая, — ответил Бро, брезгливо наморщив нос.

— Ну и что же нам делать? — в отчаянии воскликнула Фиона и отвернулась от трупа.

— Что? Разве не осталось ощущений, которые мы не успели еще попробовать?

Сухо пожужжав, часы начали бить раз за разом. Полночь.

— Придется вернуться к наркотикам, — уныло вздохнул Финчли. — Хотя все они такая же тщета, как и это дурацкое убийство.

— Но есть и другие ощущения. Новые.

— Назови мне хотя бы одно! — воскликнула Фиона все тем же отчаянным голосом. — Одно-единственное.

— Я могу назвать не одно, а несколько — если все вы спокойно сядете и позволите мне…

— Это ведь ты говорил, Диг? — перебила его Фиона, — Ты?

— Н-нет, — откликнулся Финчли каким-то изменившимся голосом. — Я думал, Крис, что это ты.

— Нет, не я.