Тигр стрелка Шарпа

Еще опаснее было то, что снаряды летели не туда, куда надо, не в уязвимую часть стены, а в сторону самого укрепленного северо-западного бастиона, башни которого возвышались над рекой и над северной и западной стенами. Весь город, казалось, содрогался, когда ядра одно за другим били в цель, стряхивая пыль со старинной кладки, пока на землю не упали первые кирпичи. С северного берега, где находился небольшой британский лагерь, эхом отозвались другие пушки, тоже наведенные на могучий бастион.

На следующий день вражеская артиллерия снова открыла огонь, но теперь уже по кавальерам южной оконечности западной стены. Амбразуры стоявших там небольших пушек были разрушены за одно лишь утро, а сами орудия сброшены с лафетов. Причем бомбардировка северо-западного бастиона не прекращалась до тех пор, пока, примерно через час после полудня, громадное укрепление не рухнуло. Сначала все услышали треск и стон, как при глубоком землетрясении, а потом раскат, как при ударе грома, и вслед за этим каменные башни превратились в груды мусора. Поднявшееся облако пыли медленно надвинулось на Кавери, и вода на протяжении почти мили вниз по течению сделалась белой как молоко. Тишина после крушения бастиона казалась мертвой – осадные орудия вдруг замолчали. Воины Типу, похватав мушкеты, ринулись на стены, но из британских траншей не поднялся ни один солдат. Вражеские флаги также реяли на ветру, но красномундирники и их союзники остались на месте.

Один смельчак поднялся-таки на груду щебня, бывшего северо-западным углом городских укреплений. Пыль покрыла его тунику, пока он, пробравшись по руинам, не нашел развевавшийся на самой высокой башне зеленый флаг. Солдат отряхнул полотнище от пыли и дерзко помахал им в воздухе. Заметивший неясное движение британский пушкарь выстрелил по нему, но ядро, с визгом прорезав серую завесу, ударилось о булыжник, срикошетило, перепрыгнуло через стену и шлепнулось в белую воду. Смельчак, оставшийся целым и невредимым, снова помахал флагом, после чего закрепил его на вершине руин.

Типу лично проинспектировал разрушения. Он увидел сброшенные с кавальеров пушки и кучу щебня на месте бастиона, но не обнаружил ни единой бреши ни во внутренней, ни во внешней стене.

– Они пытались уничтожить наши фланговые орудия, – объявил своей свите Типу. – Это означает, что план британцев остается прежним. Они намерены атаковать там, где мы этого и хотим.

Полковник Гуден согласился с султаном. Поначалу он тоже опасался, что британцы намерены атаковать северо-западный угол города, но теперь их стратегия представлялась ему достаточно ясной: британцы не пытались пробить брешь, они били по тем пунктам, где Типу мог бы установить орудия, чтобы ударить по наступающим с флангов.

– Да, они пойдут на штурм там, где мы и ожидаем.

К Типу подвели солдата, установившего флаг на развалинах бастиона, и султан наградил его мешочком с золотом. Смельчак оказался индусом, что порадовало монарха, сомневавшегося в верности этой категории подданных.

– Ваш? – спросил Типу у Аппы Рао, сопровождавшего своего повелителя в этом инспекционном осмотре.

– Нет, ваше величество.

Типу вдруг обернулся и посмотрел генералу в глаза:

– Те двое англичан… С ними ведь была какая-то женщина?

– Да, ваше величество.

– Разве вы не взяли ее к себе?

– Взял, ваше величество, но она умерла, – спокойно ответил Рао.

– Вот как? – заинтересовался Типу. – Как же она умерла?

– Эта девка уже была больна, – небрежно объяснил генерал, – и умерла от болезни, свойственной женщинам ее типа. Те двое, что привели ее сюда, тоже должны умереть. – Он все еще боялся, что арест Лоуфорда и Шарпа приведет к разоблачению его измены, хотя вовсе не желал их смерти.

– Они умрут… в свое время, – пообещал Типу, похоже потеряв интерес к Мэри. – Они умрут. Мы принесем их в жертву, когда потребуется отвратить несчастье или отблагодарить Небеса за победу.

Сам султан, конечно, предпочел бы второе: убить пленников и в тот же самый день взойти наконец по серебряным ступенькам на тигровый трон, воссесть на который он пообещал себе не раньше, чем окончательно уничтожит врага. Как бы ему хотелось приблизить этот сладостный миг триумфа! Да, красные мундиры войдут в Серингапатам, но только для того, чтобы изжариться под огнем мести и пасть под приготовленными для них камнями. Стоны умирающих наполнят город еще на несколько дней, а потом придет дождь, и спокойная, ленивая Кавери вздуется, выйдет из берегов, вынудив оставшихся на голодном пайке британцев убраться восвояси. Бросив пушки, они начнут долгое отступление через весь Майсур, подгоняемые его, Типу, кавалерией. Стервятники в этом году будут сыты, а на древней земле останутся высушенные безжалостным солнцем кости завоевателей. Султан уже решил, что в день, когда последний красномундирник покинет территорию Индии, он воздвигнет высокую колонну из сияющего белого мрамора, увенчанную головой тигра.