Тигр спускается в долину

Я погрузился в глубокую депрессию. Я и сам не предполагал, что разрыв с Яной окажет на меня такое сильное воздействие. Я проклинал себя за то, что подчиняясь беспощадной логике борьбы, по сути дела заставил ее спасть с другим мужчиной, к которому к тому же она не испытывала никакого влечения. Правда в глубине души я гордился тем, что она приняла столь мужественное решение - порвать со мной. На такой поступок способны очень немногие, для этого нужно обладать большой душевной твердостью. Но эта мысль была слишком слабым утешением, дабы ослабить боль утраты.

Честно говоря, предлагаю ей это, я не ожидал от себя столь болезненной реакции. В моей биографии было несколько весьма серьезных романов. Все они в конце концов завершались одним и тем же финалом - наступал момент расставания. Даже с женой мы тоже разошлись, так как почувствовали однажды, что нас больше ничего не связывают друг с другом, и отношения стали до того рутинными, что мы оба даже испугались. Но этот да и другие разрывы дались мне гораздо спокойней, может быть, от того, что предыдущие связи прерывались тогда, когда они в силу внутреннего развития исчерпывали свой творческий потенциал. Здесь же было все ровно наоборот, все только начиналось. И как начиналось! Еще никогда внутри меня не бушевала такая мощная буря чувств. Подобно урагану они возникли внезапно, но данное обстоятельство ничуть не влияло ни на их силу, ни на разрушительные последствия, которые они вызывали в моей душе. Я не знал, как себя вести, что делать, дабы исправить положение. Я искал выход из сложившейся ситуации и не находил его. Вернее он был и заключался в том, чтобы отказаться от дальнейшей борьбы и убедить Яну, что она бессмысленна и безнадежно и самое лучшее в этой ситуации - это забыв обо всем, целиком и полностью отдаться друг друга.

Но я понимал, что все это не более чем иллюзия. Ни она, ни я никогда не согласимся на такой вариант, в этой игре со смертью мы оба сделали свои ставки и теперь смотрим и ждем, где остановится запущенной рулеткой шарик. Мы пленники той ситуации, какую же сами и создали. Прежде чем в капкан попадет тот самый зверь, на которого ведется охота, в него угадили сами охотники.

Мое подавленное состояние не осталось незамеченным сотрудниками банка. Через некоторое время я вдруг заметил, что все, с кем я разговаривал, смотрят на меня как-то странно, то ли сочувственно, то ли обескураженно. Никто не понимал, что со мной происходит, но то, что что-то происходит, видели все.

В конце концов не вытерпел и Облонский. После того, как мы с ним обсудили один весьма второстепенный вопрос, касающийся работы банка, он как-то пристально посмотрел на меня.

- Олег Владимирович, могу я вам задать один вопрос?

- Валяйте, - разрешил я.

- В последние дни вы как-то плохо выглядите. Что-нибудь случилось?

Ну не рассказывать же ему о том, что произошло в доме Сикорской.

- Да нет, все в порядке, просто устал немного. Все же работа для меня непривычная. К тоже же выдались очень напряженные дни. Наверное, немного переоценил свои силы. Но это пройдет. Так что спасибо за заботу, но все в порядке.

- А что с кредитом алюминевому комбинату? Есть ли какие-нибудь известия?

- Думаю, что все будет нормально. Я ожидаю окончательного решения вопроса в любой момент. Может быть, даже сегодня. Я убежден, что ваш план сработает. Он открывает перед нами большие перспективы.

Я попытался улыбнулся, но по-видимому, из этого не получилось ничего хорошего, так как Облонский с испугом посмотрел на меня.

Он вышел, я же окончательно понял, что немедленно должен предпринять все возможное и невозможное, но с хандрой надо немедленно кончать. Иначе она принесет столько неприятностей, что за оставшуюся жизнь их не расхлебаешь.

Чтобы успокоить явно нервничащего Облонского, я сказал ему, что новости о сделке могут прийти уже сегодня. И, как оказалось, словно в воду глядел. Раздался звонок, я взял трубку и услышал голос Сикорской. Мое сердце радостно затрепетало - а вдруг она изменила решение и звонит, чтобы сообщить мне об этом. Но радость моя длилась считанные мгновения, так как голос Яны звучал холодно, если не отчужденно.

- Вы можете сейчас ко мне приехать? - обратилась она ко мне на вы. - Это связана с кредитом. Чтобы принять окончательное решение, он хочет с вами переговорить. Впрочем, особенно не волнуйтесь, это не более чем формальность. Я добилась того, чего мы с вами хотели. Можно сказать, что все уже решено. - В ее голосе зазвучала насмешка.

- Хорошо, я еду.

Через час я уже подъезжал к дому Яны. Пока я добирался до него, то прошел через такие испытания собственными чувствами, с описанием которых вряд ли справился бы сам Шекспир. Но, как ни странно, этот накал страстей пошло мне на пользу, к концу поездки я оказался столь измученным своими переживаниями, что почти совсем успокоился. Мною вдруг овладело такое безразличие ко всему, что я в одночасье вдруг перестал волноваться.

Яна встретила меня у калитки.