«Тигр» охотится ночью

– Да. Когда Натали прибыла туда, там все было разграблено, разбито, изодрано… Ничего удивительного: победители обеспечивали себя трофеями. А фотография Штефана валялась на полу, и Натали взяла ее. Теперь подумай, как она, будучи офицером Красной армии, при этом рисковала! Малейшая оплошность, и портрет Штефана мог стоить ей жизни. Тем более что она и без того была «на заметке» у НКВД. Вот и посуди: взяла бы Натали это фото, если бы Штефан ничего для нее не значил? К тому же только она знает, где он похоронен. Поскольку похоронила его собственными руками…

– Где-то под Белгородом? – Джилл подняла голову, в ее глазах стояли слезы.

– Да, под Белгородом. В ночь на тринадцатое июля сорок третьего года…

– Я хочу познакомиться с ней! – порывисто воскликнула Джилл, не сводя глаз с фотографии Штефана.

– Мы сейчас вместе поедем домой, Джилл. Натали уже там. Я предложила ей немного погостить у нас.

– Разве она не останется у нас жить? – Джилл недоуменно взглянула на мать.

– Натали поселилась пока в одном из местных отелей, но я тоже хочу, чтобы она жила с нами. Просто я не могла принять такое решение без тебя. Тем не менее считаю, что мы должны позволить ей жить в комнате Штефана. Даже если Натали не захочет стеснять нас и в будущем станет снимать отдельное жилье – а судя по ее характеру, так, думаю, и произойдет, – с нашей стороны было бы справедливо предложить ей навещать нас как можно чаще. Как ты считаешь?

– Я нисколько не возражаю, мама! – Джилл пожала плечами. – Только не понимаю, зачем ей снимать жилье? Разве у нас мало места?

– Мы непременно поговорим с Натали об этом. И еще я почему-то уверена, что когда вы познакомитесь ближе, то обязательно подружитесь. Натали прекрасно говорит и по-французски, и по-немецки. Так что у тебя будет еще одна подруга, Джилл, – Маренн ласково коснулась пальцами руки дочери. – Причем, заметь, настоящая подруга! Ведь с Анной ты не можешь поделиться всем, что тебя волнует, не так ли? Например, не можешь поговорить о Ральфе. Ты ведь здесь ни с кем не можешь поговорить о нем, только со мной.

– Да, это так, – вздохнула Джилл.

– А вот с Натали – сможешь. Она тебя поймет. И когда я уйду… навсегда, из этой жизни… ты не останешься совсем одинокой.

– Что ты такое говоришь, мама?! – Джилл бросила на мать испуганный взгляд.

– Но ведь когда-нибудь это все равно случится, дочка, – грустно улыбнулась в ответ Маренн. – Впрочем, нам пора ехать домой: Натали, наверное, уже заждалась нас.

– Я всегда на твоей стороне, мама, ты же знаешь. Так что не волнуйся: если эта девушка всерьез любила Штефана и до сих пор помнит его и если ты хочешь, чтобы она жила с нами, я приму ее с радостью. Даже не сомневайся!

– Спасибо, моя дорогая, – Маренн ласково коснулась пальцем кончика носа дочери. – Я всегда знала, что мы отлично ладим друг с другом.

– Мы любим друг друга, мама!

– Безусловно.

4

– Устала, док? – Шероховатый палец Роджерса коснулся щеки Натальи. – Ложись, поспи, время еще есть. Я специально притащил сюда раскладушку. Спальные мешки опасны: в них часто заползают змеи, чтобы погреться. У меня уже двоих покусали.

– Насмерть?

– Разумеется. Ведь те противоядия, что нам выдали, помогают от укусов этих зеленых змеек как подсолнечное масло от раковой опухоли. В общем, на раскладушке безопаснее, но на всякий случай проверю. – Кэп подошел к лежанке, перевернул мешковину, взбил плоскую походную подушку. – Ложись. Не бойся. Приставать не буду. Покараулю.

– В прошлый раз тоже говорил, что не будешь, – слабо улыбнулась Наталья.

– Ты красивая, – он посмотрел ей прямо в глаза, – удержаться трудно. Но если не хочешь, не буду. Вспоминала хоть?

– Вспоминала. Иначе не вернулась бы. Выбрала бы другое место, куда податься.

– Ложись… – Роджерс притянул ее к себе, и она почувствовала терпкий аромат одеколона, смешанный с запахом влажной кожи и давно толком не просыхавшего обмундирования. – Проверено, змей нет.

– Бр-р-р! – Наталья дернула плечом, но без всякого кокетства. Дождь все так же печально стучал по брезенту, кровавые ручьи пенились, затекая уже в палатку. – К этому нельзя привыкнуть. Я видела в Плейми, как один крестьянин, которого укусила змея, просто сел на землю и умер, не издав ни звука. А все остальные продолжали работать как ни в чем не бывало. Никто даже не пошевелился, чтобы ему помочь.

– Просто они знали, что это бесполезно. И он сам знал, что умрет. Опасная работа, док. Помнишь?

– Помню, кэп.

– Том.

– Или кэп?..

Он поцеловал ее в висок.

– Том…

5

– Ты была прямо под огнем? Там?! – Джилл смотрела на новую знакомую широко распахнутыми от потрясения голубыми глазами.

– Да, я была под Сталинградом, – подтвердила Натали, не отведя взгляда. – Когда дивизия Штефана выдвинулась на передний край, пришли каратели. Мне и еще нескольким девчонкам удалось убежать и прибиться к попавшей в окружение нашей части. С нею и прорвались к Волге. Там я сначала работала в госпитале, который располагался под землей, в канализационном канале, а потом, когда выяснилось, что я хорошо знаю немецкий, меня определили в переводчицы.