Тидвульфы

– Я и есть другой. И я не прошу тебя убить невинного человека, никто из нас не делает этого без крайней нужды. Не веришь? Дай мне руку! – он схватил ее тонкую ладонь и положил себе на грудь. – Слушай! Если я обманываю тебе, ты это поймешь.

Кокс замерла, ощущая его сердцебиение, оно было сильным и ровным, значит, он не лгал! Она уловила и что-то еще – волнующее тепло, исходившее от оборотня, которое заставило ее собственную кровь ускорить бег, наполнило жаром грудь. Зрачки Кокс расширились, она изумленно взглянула на Бласа и заметила его улыбку. Рука девушки, покоившаяся на груди, скользнула выше, она обвила его шею и подставила полуоткрытые губы для поцелуя – горячего, страстного, почти обжигающего, совсем не такого как первые поцелуи подростка.

– Теперь ты мне веришь? Ты моя половина, волчонок! – он погладил ее по щеке. – Тебе ничего не грозит рядом со мной, когда придет полнолуние, мы будем как одно целое – вся стая! У нас будет большая охота, ты поймешь, какие это дает силы, тебе больше не нужно будет притворяться тем, кем ты не являешься. И я обещаю – мы не тронем людей!

– А как же мой отец?! – в ужасе прошептала она. – Я слышала все эти разговоры про Вервульфов, когда спала и еще я слышу его голос! Он предупредил, что нам не удастся уйти, никому из нас!

– Ты уже почти недоступна для него, нужен только один шаг – его пальцы незаметно проскользнули под одежду Кокс. – Будь моей! Мой маленький сладкий волчонок!

– Чем это поможет? – она не отталкивала Бласа, но и не поддавалась. В голове одна за другой проносились мысли: «Что будет с ними всеми? Неужели ей придется попасть в настоящую звериную стаю?»

– Почти наверняка ты прервешь с ним связь. Жизнь любой девушки меняется, когда она выходит замуж. Его приказы не будут на тебя распространяться! – он потерся о ее щеку кончиком носа. – Я не хочу тебя принуждать… у нас впереди целая ночь и ты в моем доме. Ты нужна нам, все Тидвульфы готовы тебя принять!

У Кокс не было близких подруг, которые рассказали бы ей, страшно или нет терять девственность. Приемная мать обошлась интересным объяснением: «Мужчина знает, что делать». Это не облегчило ее страхи и сомнения, тем более что рядом был не просто мужчина и наполовину волк, а значит хищник. Она дрожала и почти перестала дышать, когда его губы коснулись ямочки на шее – казалось, сейчас Блас выпустит клыки и вопьется к нежную теплую кожу, но вместо этого, по ее телу прокатилась волна будоражащих чувств.

– Твои глаза, – прошептала Кокс, взглянув на своего оборотня. – Они светятся!!

– Конечно, потому что я тебя хочу, и твои глаза светятся тоже!

Открытие сделанное Денизой, впечатлило ее до глубины души, но Бласа только заставило рассмеяться – малышка была такой наивной, нежной и податливой. Они на время забыли обо всем, что творилось за дверьми тесной комнаты: о противоречиях между кланами, о близости людей, желающих их истребить, о заклятии ведьмы, способной сковать любого непокорного. Страх Кокс постепенно был вытеснен совсем новыми чувствами. Ее тело изнывало от нетерпеливого ожидания, пальцы касались густых волос Бласа, от которых пахло полынью, а губы шептали какие-то невразумительные слова.

Вместо того, чтобы вдавить партнершу в жесткий матрас на тесной кровати, оборотень усадил ее на колени, соприкасаясь бедрами и животом, лаская обнаженную спину, пока влажная и горячая она не вскрикнула, запуская в его кожу заострившиеся коготки. Он действовал мягко и осторожно, но постепенно завладел свой малышкой полностью, обхватил упругие бедра и дал волю инстинктам. Теперь ее глаза горели действительно ярко. Кокс предавалась любви со страстью, доступной только ей подобным и сделала то, чего больше всего хотел Блас – выпустила на свободу необузданное желание волчицы. Переступив эту грань, она разорвала связь с Денизой Вервульф, стала носительницей семени нового клана, нового волка, приняла новый облик.

– Знаешь, – проговорила она, когда голова обрела способность мыслить, – я пойду с тобой на охоту, пойду куда позовешь!

– Мой глупый волчонок, иначе и быть не могло! – он шутя прикусит кожу на ее плече. – Посмотри на свою правую ладонь.

Она развернула руку к свету, проникавшему через маленькое окошко, там, где раньше была печать, поставленная Соней, на коже явственно проступил знак, такой же как у всех Тидвульфов – знак бесконечности, пересекающий треугольник. Она смотрела на метку с растущим удивлением, как будто где-то видела ее раньше, а потом встрепенулась и подняла на Бласа глаза.

– Это знак клана?! Но я видела такой же у Грега!

– Этого не может быть… тебе просто показалось.

– Я знаю, что говорю! У него есть метка, но тогда получается, что Грег изгой? Что он мог натворить, чтобы его изгнали, если даже Барт ничего тебе не рассказывал?