Тибетское пророчество

– Она живет здесь с вами? – спросила я, вспомнив голубое хлопчатобумажное платье, висящее вместе с его одеждой. – Она не рассердится, обнаружив меня здесь?

– По правде говоря, я никогда не знаю, на что Молли может рассердиться. – Он очень искусно заработал тоненькой круглой пилкой. – У нее есть лавка, а над ней – комната, но время от времени она остается здесь. Раза два-три в неделю. Она очень добра и очень хорошо ко мне относится, – он помолчал и, подняв бровь, сказал: – Однако, Джейни, из тебя выросла молодая леди, которую не так-то легко шокировать.

– Полагаю, что нет. Я ведь росла и в Смон Тьанге, где брак считался делом несущественным, и в приюте Аделаиды Крокер, где были уличные девчонки вроде Большой Алисы и Плаксы Кэйт. – После некоторого колебания я, наконец, отважилась: – Адам, ваши отец и мать хотят, чтобы вы вернулись домой.

Его пальцы застыли, лицо превратилось в маску, и через мгновение он проговорил:

– Откуда ты знаешь моих родителей, Джейни?

– Кто-то в Министерстве иностранных дел рассказал вашему отцу про письмо Сембура, а он уже знал из армейских отчетов, что именно вас послали его арестовать. Они приехали ко мне. О Адам, я знаю, что все эти годы вы находились в ссоре с отцом, но неужели вы никогда не думали о том, какую боль причиняете своей матери, о том, как она тревожится за вас?

Он снова взялся за резец.

– Это тебя не касается, Джейни.

– Нет, касается! – воскликнула я и взяла его за руку. – Перестаньте скрести эту штуку и послушайте меня, Адам Гэскуин! Вы спасли мне жизнь и дали свой медальон, подарок вашей матери, для того, чтобы "помнить о друге". Если вы действительно имели это в виду, если мы действительно друзья, то все, что с вами происходит, меня касается. Вы были легкомысленны и бессердечны, но это – дело прошлое. Вы говорили, что никогда не вернетесь домой, если отец не попросит вас об этом. Ну, так сейчас он просит вас вернуться домой, – я все еще крепко держала его за руку. – Адам, он умирает. Я не хочу сказать, что это случится сегодня-завтра, но жить ему все равно осталось недолго. Пожалуйста, вернитесь домой, если не ради него, то ради вашей матери.

Наступило долгое молчание. Его незрячие глаза были обращены в сторону реки, лицо не выражало ничего. Наконец он накрыл мою руку своей и задумчиво произнес:

– Как жаль, что я не могу тебя видеть.

Мои глаза тут же наполнились слезами.

– Пожалуйста, Адам. Вы сделаете это?

– Я не хотел быть жестоким, Джейни. Я думал, что для матери лучше меня забыть. А когда я потерял зрение, то решил, что пусть она думает, будто я умер, чем видеть меня слепым и жалким.

– О Адам, какой вы дурень, – прошептала я и, склонившись, положила щеку на ладонь, лежавшую на моей руке. – Неужели вы совсем ничего не знаете про женское сердце? Неужели вы в самом деле думаете, что она может забыть своего сына? Или что ей лучше, чтобы вы умерли, чем ослепли?

Он помолчал и вздохнул.

– Сначала ты вымочила мне рубашку, а теперь манжету. Не знаю, что с тобой произошло, Джейни Берр. Или Джейни Сэксон. Или Ваше Высочество. За все те недели, что мы провели вместе, и при всем том, через что тебе пришлось пройти, ты ни разу не всхлипнула.

Я подняла голову, вытерла глаза и, запинаясь, пробормотала какие-то извинения. Адам Гэскуин не знал, что со мной случилось, но зато внезапно я сама поняла это очень хорошо. Я была влюблена и начинала подозревать, что была влюблена задолго до того, как Дэвид Хэйуорд в шутку высказал подобное предположение. Когда я принималась плакать, причиной тому могло быть счастье, горе, отчаяние, ревность, надежда или все вместе.

Какое-то время мы сидели молча, затем он кивнул:

– Хорошо, Джейни. Я вернусь домой, если ты пойдешь вместе со мной. Ты будешь мне там нужна, особенно первое время.

– Адам, но я не могу навязывать себя вашим родителям подобным образом.

– А ты и не будешь себя навязывать. Настаиваю я, и если они действительно во мне нуждаются, выполнить мою просьбу им будет совсем легко. Видит Бог, дом, как и штат прислуги, достаточно велик. Кроме того, если они с тобой знакомы, я не сомневаюсь, что они будут в восторге. Правда, Джейни, я действительно в тебе нуждаюсь. Они будут для меня как совершенно незнакомые люди, я не буду знать, о чем с ними говорить, а с тобой мне легко и спокойно, так что ты будешь своего рода… катализатором перемен. Тебе со мной легко?

– Да. Да, Адам. Но сначала я должна сходить к вашим родителям и предупредить их. Я сегодня же сообщу им, что нашла вас, что вы ослепли, но я постараюсь сделать это так осторожно, как могу, а потом я скажу, что вы к ним вернетесь.

– При условии, что ты будешь со мной.

– Хорошо. Надеюсь, что никаких трудностей с этим не будет. Когда вы пойдете, Адам?

Он помолчал, по-видимому, собираясь с духом.

– Не будем затягивать. Завтра утром ты за мной зайдешь?

– Да.

Внезапно я почувствовала, что совершенно обессилела, что могла бы положить голову на руки и тут же уснуть.

– Ты устала, Джейни? – спросил Адам.

– Угу. Прошу прощения.

Он рассмеялся и встал.