Тяжелый путь к сердцу через желудок

— Какая уж там фигура! — воскликнула я, одной рукой держась за дергающийся глаз, а другой нарезая помидоры. — Но ты не волнуйся, мама никогда не проигрывает, так что ты голой ее не увидишь. И даже в нижнем белье не увидишь.

— Ой, — сказал будущий муж.

Он попытался разрезать лук и, конечно же, порезался. Я залепила его пластырем и сама нарезала лук.

— Лучше я вино открою, — сказал он и взялся за штопор.

Минут пять он вкручивал штопор в бутылку и, держа ее ногами, пытался вытянуть штопор.

— Ты за рычажки потяни, — тихо посоветовала я.

— Не учи меня бутылки открывать! — дерзко ответил он.

— Вы чего так долго? Ольга Ивановна спрашивает, где вино. Они там начали уже, — появился в дверях Славик.

— Сейчас, уже пошла, — прохрипел будущий муж, отдуваясь и набухая венами.

— Может, помочь? — вежливо предложил Славик.

— Что я, в самом деле, бутылку открыть не могу? — обиделся будущий муж.

Славик пожал плечами и продолжал следить за процессом.

Муж еще раз поднатужился и выдернул штопор.

Половина пробки осталась в бутылке. Штопор остался в пальце будущего мужа. Том самом, который он до этого порезал.

— Ай, ой! — закричал он, потому что из пальца хлынула кровь.

— Так, давай руку под воду, — сказала я будущему мужу. — Славик, открой наконец эту бутылку.

— Потому что это не вино, а подделка, и пробка неправильная, и штопор тоже кривой какой-то, — причитал будущий муж.

Славик пытался вытащить пробку так, чтобы в вине не осталось ошметков.

— Давай я зеленкой намажу, — предложила я будущему мужу.

— Не надо, что я, маленький?

— Тогда заражение будет, — вмешался Славик. — Точно будет. Штопор старый и грязный, пробка поддельная…

Славик на самом деле шутил, только никто, кроме меня, не понимал, когда он шутит, потому что он всегда это делал с дико серьезным лицом.

— Славик, прекрати, — велела я. — Не смешно.

— Да какие тут шутки… — ответил Славик.

— Ладно, тащи зеленку.

Зеленки в доме не оказалось. Нашелся старый достаточно грязный бинт. Даже пластыри кончились.

— Давай забинтую, — предложила я мужу, который держал палец в окровавленной салфетке.

— Нет, лучше вино через бинт процедить, — продолжал веселиться Славик.

— Где вино? Шашлык уже горит! — закричала мама с улицы.

— Ладно, вы идите шашлык переверните, а я вино процежу, — сказал Славик.

Мы вышли во двор. Мама сидела в купальнике, обернув бедра прозрачным парео.

— Ольга Ивановна, вы проигрываете? — ахнул будущий муж, который старался не смотреть на мамину грудь.

— Я? С чего ты взял? — удивилась мама.

— Я думал, что вы уже разделись, — промычал он.

— Посмотри на доску! — улыбнулась мама.

— Я не играю в шахматы, — смутился муж и ушел к мангалу.

— Странно, еврей, а в шахматы не играет, — проговорил дядя Петя. — А он тот, за кого себя выдает? Что-то мне его лицо не нравится. Дергается, суетится, глаза бегают.

— Он палец поранил, когда лук резал, — защитила я будущего мужа, — а глаза бегают, потому что мама тут голая сидит. Мам, ты бы прикрылась, а?

— Жарко, — отмахнулась она.

— Блин! Ай! Ой! — закричал будущий муж у мангала.

— Что? — ахнула я.

— Обжегся! Кто такие мангалы делает? И шампуры короткие… — опять принялся причитать он.

— Нет, точно еврей, — кивнул дядя Петя, — Ольгуня, ходи. И зачем тебе такой зять? Я бы тебе проверенного человека подобрал. Ты только отмашку дай.

— Что ж такое?! — тихо постанывал будущий муж.

— Полей его маслом растительным, — посоветовала мама.

— Лучше под холодную воду. Все равно заражение будет, — сказал пришедший с вином Славик.

— Он демократ? — спросил дядя Петя у меня.

— И либерал, — подсказала мама.

— Ольгуня, я тебя не понимаю… — возмущенно глядя на моего будущего мужа, проговорил дядя Петя.

Мама пожала плечами. Только по ее хихикающим глазам можно было понять, что она искренне наслаждается ситуацией.

— Тебе шах, Петь, — объявила она.

— Как? Когда? — Дядя Петя очумело разглядывал доску.

Будущий муж в это время рассматривал порез и ожог.

— Тут еще клещи энцефалитные в этом году всех кусают. Так что в лес лучше не ходить, — рассказывал ему тем временем Славик. — Говорят, даже на участках уже кусают.

— Да, ты знаешь про Любку? Мань, ты Любку помнишь, которая у речки живет? — начала развивать тему мама. — Ну, вы вместе еще на костры ходили.

— Не помню, — внятно и очень строго сказала я. Глаз дергался уже сильно.

— Так вот, Любка, — мама сделала вид, что не заметила моего глаза и тона, и продолжала рассказывать будущему зятю местные сплетни, — замуж выскочила, а тут на дачу приехала. И пошла в лес с Игорьком. Мань, ты Игорька помнишь? Ну, вы с ним на мотоцикле ездили?

— Не помню, — процедила я.