Тяж

Обрывки воспоминаний цветным калейдоскопом мелькали перед крепко сжатыми глазами Мелкого, откуда-то пришло понимание, что мама заботилась о нем, пытаясь сделать, как лучше. Но сам он с каждым днем ощущал себя маменьким сыночком все больше и больше. По началу это его жутко раздражало, что выливалось в истерики, ссоры, конфликты, скандалы, а потом он просто забил, предпочтя суровому и жестокому реальному миру, где нужно было говорить «нет», отказывать людям, расстраивая их, мир виртуальный — книги, а позже и видеоигры, где он спасал принцесс, друзей и даже миры. Там он был рыцарем, великим мечником, пилотом боевого робота, разведчиком и президентом. Мелкий чувствовал, что вот-вот, еще совсем немного, и он точно вспомнит полностью все, что было.

Карусель картинок взорвалась радугой, а память сделала прыжок в студенческие годы. Сколько ему тогда было? Двадцать один- двадцать два? Мозг заботливо спрятал неприятные воспоминания поглубже и вот уже не Павлик, а Паша стоит перед непримечательной дверью в центральном фойе своей главного здания своей альма-матер и все никак не может найти в себе силы постучаться.

Стоящий перед дверью лохматый студент не помнил про свое детское обещание заботиться о брате, но все равно постоянно был рядом. Все эти годы ни одно угощение он не съел в одиночку. Честно делил все на равные части — брату, себе и маме. Детский сад сменился школой, книги — компьютерными играми. Павлик перестал быть Павликом, став Пашей — среднестатистическим дрыщём-задротом. Один из многих геймеров, превосходно разбирающихся во всех компьютерных игрушках, он был неплохо подкован в литературе и истории. А слабые руки и мощные, слегка непропорциональные остальному телу ноги выдавали в нем бывшего танцора — мама отдала их с братом в русско-народные танцы, где они «мучились» десять с лишним лет.

И вот сейчас, в двадцать два года, стоя перед дверью, за которой скрывался кабинет имперского вербовщика, Паша все же решился. Короткий стук, ответное:

«Войдите!»

И вот он уже сидит на стуле перед жилистым хмурым мужчиной в обычном сером свитере с черными кожаными нашивками на локтях.

Паша уже прошел всю серию тестов и испытаний и ему осталось самое сложное — собеседование с вербовщиком. С легкостью сдав нормативы, парень понял, насколько он все-таки благодарен маме — танцы сослужили хорошую службу, развив выносливость и хорошенько прокачав ноги. Вот только капитан, сидящий за широким столом с легким подозрением поглядывал на парня. Внешне Паша был все-таки мелковат.

А парень сидел и размышлял о превратностях судьбы. Его братишка, набравший максимальный балл не поступил на бюджет, из-за появившихся из ниоткуда нескольких льготников-стобальников, еле-еле изъясняющихся на русском языке. Учитывая, что брат поступал на лингвистику и перевод — это было более, чем странно. Тем более, что по имперскому эдикту, вышедшему четыре года назад, все мужчины старше восемнадцати лет призывались в действующую армию. Начавшаяся несколько десятков лет назад война с инсектоидами заставила землян выжимать все доступные ресурсы. Отсрочку получали лишь студенты дневного отделения, поступившие на бюджет. Остальные шли служить на два года.

Мама с детства предупреждала их с братом:

«Будете плохо учиться, в армию пойдете!»

Поэтому Паша армии побаивался и вступать туда не собирался. Все, что хотел парень, неделю назад зашедший в непримечательный кабинет на первом этаже, было — спросить совета. В итоге отеческий совет вылился в сдачу нормативов и полного цикла вступительных испытаний. А Паша понял, как он может загладить свою «Новогоднюю вину».

— Ну что я могу тебе сказать, боец, — вербовщик, слегка прищурившись, посмотрел на волнующегося студента, — я могу тебе помочь с твоей проблемой. Баш на баш, так сказать.

— Это как? — не понял Паша.

— Да просто. Ты пойдешь в армию, а брата твоего примут на бюджет. Я договорюсь. Только, контракт подпишешь не на два года, а на пять лет. Уж больно адаптивность у тебя потрясающая, братец!

Седой мужчина отвел пронизывающий взгляд в сторону и принялся точить простой карандаш.

— А почему на пять? — через силу выдавил из себя парень.

Будучи историком, он понимал, что все тонкости и недомолвки нужно уяснить заранее, чтобы потом не было мучительно больно и обидно.

— Ну а сколько ты хочешь, чтоб твой брат учился? — наигранно удивился вербовщик. — Я же тебе говорю — баш на баш.

— Пять лет в армии — это хуже ипотеки…, - пробормотал парень.

— Что-то? Ипотеки? — заинтересовался армеец.

Острозаточенный карандаш лег на дубовый стол рядом с контрактом.

— Термин из прошлого, — пояснил Паша, — говорят, связывала семьи лучше штампа в паспорте.

Капитан уважительно покивал головой и сделал вид, что ненадолго задумался:

— А знаешь, что, боец? — жизнерадостно улыбнулся вербовщик, от внимания которого не ускользнуло, как паренек вот уже во второй раз морщится при слове «боец», — есть один вариант…