Тяга к странствиям

Друзья вздрогнули. Катастрофич обладал неприятным свойством возникать в тот момент, когда окружающие нуждались в нём меньше всего. Сейчас он стоял у совиного вольера и пристально рассматривал сетку.

— Слыхали про стену от динго? — спросил он. — У моей тёти неподалёку птицеферма. Эти псы всё равно проникают сквозь изгородь и крадут кур. Катастрофа, а не собаки.

— Вот и ступай… к тёте, — отрубил Герхард. — Будешь великий динго-забор чинить. Он длинный, работы на всю жизнь хватит. А подслушивать чужие разговоры — некрасиво!

Слесарь вздохнул, звучно провёл пальцем по сетке вольера, заставив задремавших сов вытаращить глаза, и пошёл прочь.

* * *

Майк явился в Рабенвинкель невероятно возбуждённым, утащил приятелей в глубь парка и в первую очередь осведомился, как поживает «червоточина».

— Точит понемногу, — хмуро ответил Штефан. — Лучше объясни, как ты ухитрился вернуться из Австралии без денег и паспорта.

— Отправился в наше консульство, — усмехнулся Майк, — сказал, что меня обокрали до нитки. Они стали донимать расспросами, но затем смилостивились и отправили домой. Это сущие пустяки по сравнению с настоящей преисподней…

— Ты про перемещение? — осторожно спросил Герхард.

— Я про ад, который мне дома устроила Зильке! Что же касается перемещения…Майк прервался и полез в карман. Друзья напряжённо ждали, вытянув шеи. Майк вынул из кармана жвачку, снял с неё обёртку, сунул белый прямоугольничек в рот и закончил:

— …я ничего не помню.

— Врёшь! — объявил Герхард.

— Вру, — легко согласился Майк, — но рассказать всё равно не получится. Как сон: проснулся, и нет его. Разве что…

Каленмайер подвигал нижней челюстью и неожиданно весь сжался.

— Очень страшно, — выговорил он сквозь зубы. — Оно стискивает тебя, кажется, что сейчас задохнёшься, сгоришь… Большое… Вытаскивает, бесполезно держаться… Мечешься, а оно хватает… Но так красиво! Воздух как бы жидкий, плавать можно. И светит много, по-разному… Всё широко, будто…

Майк запнулся и виновато посмотрел на ошеломлённых приятелей.

— Забыл, — грустно сказал он. — Не могу объяснить. Очнулся, словно после обморока. Лежу на траве. Ночь. Деревья вокруг незнакомые, запахи странные. А главное, звёзды чужие! Ну, думаю, попал ты, Майк. На другую планету попал. Тут в кустах как зашуршит! Я чуть не помер со страху. Стал искать дыру, а её нет! Она только в одну сторону работает! Побрёл я куда-то наугад, слышу — моторы шумят. Оп-ля, говорю сам себе, здравствуйте, братья по разуму.

Продрался сквозь заросли, а там дорога, и по ней автомобили ездят. Тут мне сразу полегчало: Земля-матушка, стало быть. Вышел на обочину, начал машину ловить… Дальше уже не так интересно. Скажу только, что австралийцы не лучше инопланетян. Ни черта не понимают! Битый час выяснял, где я нахожусь…

С этими словами Майк набрал воздуха и выплюнул жвачку, послав её по крутой траектории через ближайший забор.

Совершенно обалдевший Штефан выдавил:

— Ну ты, старик, даёшь…

— Да ведь это просто событие века! — выпалил Герхард.

— Точно! — снова заулыбался Майк. -

Мы теперь свои имена золотыми буквами впишем в историю. Три мушкетёра: Майк, Герхард и Штефан.

— А Катастрофич — Д’Артаньян! — хохотнул Герхард.

— Тише! — испугался Штефан. — Не зови лихо…

Они заозирались, ожидая, что из-за деревьев появится унылая физиономия Мирко, но вокруг всё было спокойно.

— Вот что, парни, — объявил Майк, — это надо отметить. Поехали в город, я угощаю. А заодно обсудим, что нам делать дальше. По-моему, наступает совершенно новая жизнь…

* * *

На следующий день в голове у Штефана с самого утра теснились разные нехорошие соображения.

Вчера друзья многое обсудили и решили, что пора извещать власти, вызывать учёных, короче говоря, настало время предъявить «червоточину» общественности. Герхард радостно твердил, мол, теперь всё ясно, как день, а Майк составлял список лиц, которым они будут звонить наутро. Затем Штефан отправился домой, оставив приятелей за каким-то сложным космогоническим спором. Он хотел побыть один и привести в порядок свои мысли.

Сейчас, шагая по утреннему парку, он ощущал, как внутри него ворочается неприятный червячок. Всё казалось ему странным образом знакомо. Аренс говорил себе, что сама идея наличия дыр в пространственно-временном континууме отнюдь не нова.

Однако Штефана интересовали ответы на главные вопросы.

Первое: как это объяснить с точки зрения законов физики? Второе: что будет дальше? И третье: почему чувство, что он нечто подобное уже где-то видел, десятикратно усиливается здесь, среди вольеров и загонов со зверьём?

Тут он натолкнулся на Катастрофича и остановился как вкопанный. На Мирко лица не было.

— Что случилось? — спросил Штефан, едва шевеля губами.

Слесарь горестно заморгал:

— Катастрофа. Лемюэль опять сбежал.

Так звали бельчонка, которого они подобрали в лесу пару месяцев назад. Зверёк неоднократно умудрялся выбраться из клетки и отправлялся в странствия по заказнику.