Through impossible (СИ)

И тут дверь отперлпятилетняя малышка. В широком и низком подъезде, едва было заметно её величественно смотрящее лицо. Она вышла в куртке, понурив голову, смотря не на гостя, а на его серо-коричневые кроссовки, будто они даже больше жаждут осуждения, чем он.

—Дядя, вы куда? —картаво проговорила.

—Я-курьер, —ответил, заикаясь от мороза. —Ну, пожалуйста можно зайти: Ваши соседи не отвечают, а на улице холодно. Либо позовите родителей.

—Вы не похозе на немца, дядя, молодой дяденька, —наклонила голову.

—Как ты узнала?

—Ну тогла вам нельзя в дом, папа не люит не немцев, — с самодовольной улыбкой она ступила на голую серую землю, и двинулась в сторону востока.

Звонок. Холл. Он стоял с коробкой дорогих кроссовок на перевес. А потом девочка снова открыла дверь, курьер изогнул бровь.

—А вы толопитесь? —спросила.

—Ну, вы последние у меня в списке…

Она все же пропустила его. Квартира в хрущёвке абсолютно типичнейшая, только пахнет не валерьянкой с кагором, а лавандой. Напротив — большая комната, где было все убрано и аккуратно разложена мебель. Огромные стеллажи для книг и старый, антикварный графон. Юноша уселся за стол, когда та принесла кружку, кофе растворимый.

—Так, как ты узнала, что я не немец? —прищюрился.

—Не знаю, —она уселась и полностью обратила внимание на курьера. —У меня пелед глазами все всплывавает, вот и знаю. А ищо тебя зовут Коул.

—Как?! —его глаза округлились.—Что ещё знаешь?

—Ты лаботаешь кульелом не для залаботка на себя, а для больной девушки. Твои лодители в Нью-Йорке, но поехал сюда и выучил немецкий из-за неё. Кала зовут? Точно, Кала. На тли года сталше тебя, пепельные волосы и ледкие глаза — зееные.

—Прекрати.

—Но…? —девочка уткнулась в кружку. —Я что-то не так сказала, Коул?

—Нет, нет, все хорошо, просто… —он не знал, как это объяснить, когда сам не понимал, откуда пятилетняя малышка знает его. Может, на нем дело висит? Кухня, освещённая сиянием повсюду горящих гирлянд, стала нечто большим для молодого курьера. Кажется, здесь и началось знакомство с одаренным ребенком. Несколько минут они молчали, до тех пор, пока малышка не посмотрела на него и не сказала:

—Боишься меня.

—Что? Нет, нет, что ты?! —он вздрогнул.

—Врешь мне, Коул, —утверждала. —Я слышу тебя, слышу твое дыхание, твое учащенное сердце. Ты боишься меня, верно?

—Девочка, —он протянул руку. —Ты права, мне страшно, но… Я стараюсь придать этому логическое объяснение, но пока безрезультатно. Как тебя зовут?

—Кайлол Холлланд, —поприветствовалась. —Но зовут меня Кай, рада познакомиться, Коул.

И она протянула ему руку в ответ, для рукопожатия. Его тёплые руки растопили холод ладоней малютки. Он смотрел на её тонкие, маленькие пальцы, что дрожали под ним. Ребёнок повернулась в сторону двери и замерла, глаза остановились на выходе, будто видела там кого-то, будто… что-то видела то, что не видят другие. Коул выпрямился и спросил её об этом.

—Голоса повсюду, —Кай озябла. —Они везде, почему они не утихнут.

—Какие голоса? —спросил он. —Я ничего не слышу.

—Почему ты не слышишь, а я слышу? —она одернула руки и подскочила из стола. —Коул, почему?.. Почему…?

***

Она шагнула вперёд. Где? Где то, что смотрит на неё. Ее ладонь соприкоснулась с холодной стеной. Где-то, что-то ждёт ее, манит пленительно…

Героиня боялась встретить свой страх. Хотела принять его, позволить ему пройти над ней и сквозь. А когда он пройдет через нее, обратит свой внутренний взор на его путь; и там, где был страх, не останется ничего — лишь Кай, сама Кай. Не понимая как, бунтарка оказалась в темном переулке, в котором чье-то присутствие ошутилось ещё сильнее.

—О, нет, —она развернулась, чтобы убежать, но лишь впечаталась в грудь огромного, багрово-черного Симбионта. Он смотрел на нее проницательно, словно знал о чем думает, какой будет следующий шаг. —Нет…

Холланд влепила себе пощечину, надеясь, что это просто мираж, но все казалось наяву, ничего не поменялось. Симбионт прорычал, обнажая длинный язык:

—Я слышу те-ебя… —прошептал у уха он. —Каждый вдох, каждый ритм сердца. Ты боишься меня, Кай? Помнишь эти слова? Помнишь…

—Тот мальчик… Ты убил его, папа…зачем?

—Убить? О, нет, Коул жив, —Гибрид показал половину лица отца. —Я не настолько тиран, чтобы без причин убивать. Девочка моя… так выросла-а…

Александр хотел дотронуться до неё, но та вздрогнула и откинула его конечность.

—Верни мне Токсина, —утверждала Кай. —Верни…

Она любила его так сильно, что тяжело было дышать. Любила так сильно, что охраняла бы сон каждую ночь. Она бы стала таблеткой для него перед сном, стала бы спасением. Она любила так искренне, как это делают маленькие дети. Пусть он будет истерзан, пусть истекает кровью, пусть сознание спутано и он убегает от реальности. Кайли любила так, что, когда Паразит ушёл, погас весь её мир.

—Вернуть? —казался вопрос риторическим. —Я не держу никого, девочка.

—Я могу с ним поговорить? —дочь подняла на отца свой грустный взгляд. —Лишь пару минут, и можешь снова убить меня.