The Worlds I See

Однако все чаще такие объяснения кажутся простой семантикой. Большие языковые модели, даже мультимодальные, не могут быть "мыслящими" в самом прямом и великом смысле этого слова - и, чтобы мы не слишком увлекались, их склонность к абсурдным концептуальным промахам и готовность сочинять правдоподобно звучащую чепуху заставляет легко вспомнить об этом факте. Тем не менее, по мере того как они генерируют все более сложные тексты, изображения, голоса и видео - до такой степени, что все больший хор комментаторов бьет тревогу по поводу нашей способности отделить правду от фантазии, как отдельных людей, как институтов и даже как обществ, - не всегда ясно, насколько важна эта разница. Эта мысль становится особенно отрезвляющей, когда понимаешь, что все это - едва ли версия 1.0.

И так до бесконечности. Алгоритмы проявляют себя на уровне человеческой сложности. Роботы постепенно учатся ориентироваться в реальном окружении. Модели зрения обучаются не просто на фотографиях, а благодаря погружению в полностью трехмерные миры в реальном времени. ИИ, который генерирует так же бегло, как и распознает. И, поднимаясь вокруг нас, этические последствия, которые, кажется, с каждым мгновением все глубже проникают в человеческие дела. Но наука всегда была именно такой. Путешествие, которое становится все длиннее и сложнее по мере того, как оно разворачивается. Бесконечно разветвленные пути. Постоянно расширяющийся горизонт. Новые открытия, новые кризисы, новые споры. История, вечно находящаяся в первом акте.

Решение посвятить свою жизнь этой некогда малоизвестной области завело меня дальше, чем я мог себе представить. По какой-то исторической случайности я стал частью поколения, которое видело, как она превращается из академической арканы в материал для заголовков газет. Это позволило мне путешествовать по миру, сидеть за одним столом с мировыми лидерами, а в последние годы выступать на самых больших площадках, которые только существуют. Ослепительные огни, неоновые цвета, аудитория, сидящая рядами, которые, кажется, бесконечно простираются к горизонту. Это редкие привилегии, и каждая из них была неожиданной честью.

Но лаборатория остается тем местом, которое я люблю больше всего: гул флуоресцентных ламп, жесткие стулья, несвежий кофе, бесконечные щелчки и набор текста, скрип маркеров на досках. Так много произошло с тех пор, как в 2012 году появился AlexNet, с тех пор, как мы с Цзя начали работу над ImageNet в 2006 году, с тех пор, как Пьетро положил мне на стол распечатку исследования ЭЭГ Саймона Торпа. Поверьте мне. Вы захотите это прочитать. Но даже сейчас Полярная звезда светит на дорогу, которая простирается передо мной. Путешествие все еще манит. Еще так много нужно успеть.

Мне часто вспоминается моя первая встреча с Пьетро и Кристофом, когда я увидел в них гигантов. Трудно представить, что кто-то может видеть меня таким - один только мой физический рост, вероятно, дисквалифицирует меня - но в той мере, в какой я действительно обладаю некоторым авторитетом, они научили меня использовать его с пользой: как приглашение, а не как барьер. Как послание каждому студенту, готовому приложить достаточно усилий, чтобы оказаться в этом месте: если вы действительно увлечены этим делом - неважно, кто вы и откуда - ваше место здесь. Давайте строить будущее вместе.

 

Полдень был ярким, даже когда солнце все ниже и ниже опускалось над деревьями, а воздух был достаточно теплым, чтобы мы оставались в тени беседки. Моя мать сидела тихо, довольная, а ее внуки визжали и смеялись, гоняя футбольный мяч по лужайке. Мой отец изо всех сил старался не отставать и смеялся вместе с ними, не уступая им в темпераменте. Наконец-то он был в своей стихии - в роли дедушки, которая не требовала от него ничего, кроме игривости, которую он оттачивал всю жизнь.

Я опустил глаза на свой вибрирующий телефон и увидел сообщение от директора по политике Стэнфордской ассоциации HAI.

Национальное исследовательское облако только что прошло через Сенат

Часть большого счета

На пути к столу президента

Через минуту пришло еще одно сообщение, от Жана Сабеллы. К нему прилагалось видео. Нажав на кнопку PLAY, я наблюдал, как две пары рук с нетерпением разрывают подходящую оберточную бумагу, возбужденно крича, когда обнаружилась пара наборов "Лего" из "Звездных войн".

"Что мы скажем, ребята?" услышал я голос Жана за кадром.

"Спасибо, тетушка Фэй-Фэй и дядя Сильвио!" - радостно ответили два голоса в унисон.

Спустя два поколения ботаническое воображение Боба безошибочно передалось его внукам. Однако их неприкрытая радость подсказывала мне, что интроверсия, которая так сильно определяла его самого, прошла. Я мог представить, какую улыбку это вызвало бы на его лице.

Закрыв видео, я вернулся в групповой чат, из которого оно появилось, - продолжающийся уже год поток личных новостей от Джин, ее сына Марка и меня. Вехи. Дни рождения. Восстановление после операции по замене коленного сустава. Новая работа. Новые питомцы. Счастливые новости, печальные новости и все остальное, что наполняет годы жизни.