The Woj Way. Как воспитать успешного человека

Одним из вариантов подхода Чуа является то, что в англоязычном дискурсе принято называть «снегоуборочным стилем воспитания»; термин, как по мне, весьма красноречивый, ведь речь идет об избавлении ребенка от любых преград на его жизненном пути, решении за него всех проблем. Думаю, многие слышали о родительской гиперопеке – явлении, во всех подробностях рассмотренном в бестселлере Джули Литкот-Хэймс «Как воспитать взрослого»[24] (англ. How to Raise an Adult). Автор рассказывает об опыте работы в качестве председателя приемной комиссии в Стэнфордском университете, где ей все чаще встречаются студенты, «не достигшие должной зрелости. Все время ищущие взглядом маму с папой. Несформировавшиеся личности, по сути беспомощные». По мнению автора, родители столь глубоко вмешиваются в жизнь своих детей, что лишают их всяческой самостоятельности. Такое поведение обусловлено целым рядом причин, включая атмосферу все большего страха, искаженное представление грозящих детям опасностей в СМИ, уменьшение размера семьи, а также распространенное мнение, будто самооценку можно навязать. Список бесконечен. Известны случаи, когда родители снимают квартиру в городе, где их ребенок учится в университете, или даже ходят вместе с ним на собеседования. Я не шучу. К сожалению. В разговоре с Литкот-Хэймс об этой тревожащей нас обеих тенденции моя собеседница подчеркнула – а я согласилась, – родительская гиперопека обычно обусловлена благими намерениями. Родители хотят, чтобы их ребенок был успешен, и им больно видеть, как их дети терпят неудачу. И вот отец с матерью начинают думать: «Надо бы вмешаться, пусть у ребенка не будет проблем. Разве это плохо?» Очень плохо. По словам Литкот-Хэймс, родительская гиперопека «превращает детей в бесполезных существ. Овощей, если можно так выразиться. На выходе получаем успешного человека, на которого приятно взглянуть и который совершенно не умеет смотреть на мир глазами взрослого». В своей книге Джули убедительно доказывает: гиперопека со стороны родителей приводит к развитию тревожных расстройств, депрессии, неспособности справляться с трудностями взрослой жизни.

Будучи учителем, я наблюдаю, как дети становятся неприспособленными, трусливыми, теряют самостоятельность – и с каждым годом эта тенденция усиливается. Ребенок боится выразить свое мнение, ошибиться, заняться исследованием на спорную тему, а больше всего боится провала. Даже мотивация у них в основном связана со страхом разочаровать чрезмерно заботливых родителей. Детей учат, что нет ничего важнее отличных оценок и поступления в правильный вуз. На начальном курсе журналистики иной ребенок просит не публиковать статьи под его именем. Почему? Боится, не подумали бы чего люди. Такие дети не уверены в себе. Они не справятся с вызовами XXI века.

И вот отец с матерью начинают думать: «Надо бы вмешаться, пусть у ребенка не будет проблем. Разве это плохо?» Очень плохо.

Одна из главных целей моей книги – побороть возникший кризис воспитания.

Но вернемся к нашим… «дебатам». Дебатов-то и не было, по сути. Чуа рассказывала о себе и своем опыте первые пятнадцать минут из отведенного нам получаса. Вспоминала детство: как ее били палочками по рукам за каждое произнесенное дома английское слово, как мать изводила ее за оценку 99/100, постоянно попрекая одним недополученным баллом, чтобы в следующий раз Эми получила максимальную оценку. Об отце Чуа рассказывает в своей книге следующее: «В восьмом классе я заняла второе место на олимпиаде по истории, привела семью на церемонию награждения. А другому ученику досталась Премия Киванис “Лучший ученик во всем”. Мне отец тогда сказал, что я опозорила семью, и попросил больше так не делать». И в книге, и на сцене Чуа сказала одно и то же: методы ее родителей работают, у нее с ними прекрасные отношения. Я ничуть не сомневаюсь, столь суровая среда ее многому научила. Вопрос-то в другом: а стоит ли повторять подобный опыт? Чуа потратила немало времени, выдвигая аргументы в пользу применения тех же методик в воспитании своих дочерей. В какой-то момент она призналась: «Мой опыт говорит об одном: нет ничего сложнее воспитания детей». И ей действительно было тяжело. Женщина разрывалась между двумя культурами и, казалось, была твердо уверена, что если она не будет во всем контролировать своих дочерей, то они вырастут посредственностями: такова уж цена американской мечты.

Я парировала: «Воспитывать детей не так уж и тяжело, просто не надо превращать семью в тюрьму, а себя – в надзирателя». Мой опыт был абсолютно противоположным. Я рассказала собравшимся в зале слушателям, что получала удовольствие от воспитания детей, а не вела с ними затяжную войну. Я не вру, будто не сталкивалась с проблемами или трудностями, но я искренне наслаждалась процессом. Почему мне не нравится метод Чуа? Он не может привить ребенку чувство самостоятельности и увлеченности.