The Stellenbosch Mafia

"Пришло время... чтобы вы, ребята, были достаточно уверены в себе... чтобы [вы понимали, когда] мы взаимодействуем, что у нас нет... не всегда... скрытых мотивов".

- Йоханн Руперт, во время интервью с Гивеном Мхари на PowerFM, 4 декабря 2018 года

 

ДЖОХАНН РУПЕРТ нервничал перед интервью на PowerFM, ток-радиостанции Йоханнесбурга, созданной для того, чтобы дать голос растущему черному среднему классу и когорте черных профессионалов в Йобурге. В разгар этого проекта грандиозной коррупции и захвата государства он пострадал от пиар-кампании, которая пыталась представить его в качестве первосвященника так называемого белого монопольного капитала, и теперь он хотел выложить все начистоту.

В возрасте 68 лет второй по богатству человек Южной Африки все больше беспокоился о своем наследии, как наследника огромной бизнес-империи, которую построил его отец, Антон. Его возмущали постоянные обвинения в том, что он, подобно крестному отцу, возглавляет "мафию Стелленбоша" - термин, придуманный его недоброжелателями для обозначения аморфной группы богатых белых магнатов из дизайнерского городка Боланд, которые, как утверждалось, управляли и манипулировали экономикой в своих корыстных целях.

Все это настолько раздражало Руперта, что по настоянию семьи и друзей он встретился с биографом, чтобы обсудить возможность написания книги о своей жизни, которая бы шла в одном ряду с книгой об отце. (Предполагаемый автор якобы не впечатлил ни Руперта, ни его жену Гейнор, и проект был отложен).

Интервью на PowerFM было организовано для того, чтобы Руперт мог напрямую обратиться к той категории населения, которая, по его мнению, враждебно относится к нему, его семье, его бизнесу - и к африканерам в целом. Он хотел объяснить, что не является современным воплощением Хоггенхаймера, той карикатуры на стереотипного еврейского капиталиста, которую африканеры эффективно использовали в 1930-1940-х годах для разжигания националистических настроений.

Но интервью почти сразу же пошло наперекосяк. Может быть, дело было в его расшатанных нервах, а может быть, в гордыне, которая часто сопутствует большому богатству, но, так или иначе, Руперт продолжал будоражить слушателей сочетанием устаревших расовых эпитетов и анекдотов, своей грубой манерой и тем, как он общался с Мхари (который, по общему признанию, был весь в море, как и его собеседник).

Он неоднократно говорил о шангайцах - этнической группе, которая во многих кругах носит пренебрежительный оттенок цоци - и вендах, и других африканских племенах. Он обращался к "черным" в стиле, напоминающем о доконституционной Южной Африке. Это "черные люди", мистер Руперт, - поправил его Мхари.

"Ааа, вы принадлежите к поколению снежинок! спотыкаясь, ответил Руперт, используя термин, который сейчас в моде, когда речь идет о миллениалах, которых, кажется, легко обидеть политической некорректностью.

Иман Раппетти, ведущая PowerFM и старший журналист, была в зале. Ее не волновало ни наследие Руперта, ни его неуклюжие манеры, ни его очевидная отстраненность от расы, общества и чернокожести. По мере того как он говорил - а аудитория состояла в основном из чернокожих, - Раппетти раздражалась, испытывая все большее раздражение и отвращение из-за того, что, по ее мнению, скептически настроенная, но восприимчивая чернокожая аудитория получила от него оскорбление, вызванное сетями апартеида и несправедливостью. "Он такой высокомерный", - сказала она себе под нос, когда разговор на сцене продолжился. Как он смеет?" - спросила она.

Руперт рассказал о своих родителях - о том, как упорно они работали, учились и экономили, чтобы добиться успеха в жизни. По его словам, они не стали бы болтаться в "Табу" (ночной клуб в Йоханнесбурге, известный своим гламуром и излишествами и посещаемый новыми черными деньгами). Он знал Стива Бико, и вы бы никогда не увидели его там, сказал он. Я смотрю на ваше поколение и не вижу лидерства, - сказал Руперт Мхари.

Для многих слушателей - и, конечно, для Раппетти - эти комментарии стали воплощением невежества Руперта и его современников в вопросах истории и общества. Неужели он забыл о том, что его родители имели явное преимущество, будучи белыми, имея доступ к образованию и другим возможностям? Неужели он не понимал, что своими грубыми обобщениями о чернокожих молодых людях, слоняющихся по клубам, он нанес серьезную обиду?