The show must go on

- Боже, хороший мой, я и не подозревал, что у тебя столь тонкий вкус! О, каким же ты стал

знойным, вот что значит стиль! Можно мне потрогать плащ? Ах, хорош, как хорош! И с линзами

идея – чума, какой ты зеленоглазый!

Волк угробил немало времени на шопинг, но чего он не покупал, так это линз.

- Но как ты добился такого цвета кожи? О, это поразительно! Великолепно! Я думаю, нам даже не

нужно скрывать эти тени под глазами, напротив, очертить их сильнее, и добавить красноты на

веки, так будет драматичнее…

Суетливый, фонтанирующий восхищением гей раздражал Волка, но актер терпел: гример –

важный человек для театра, и понимание это приходит довольно быстро.

- Давайте начинать.

Отыгравшие уже свои эпизоды актеры убрались со сцены, спустившись в зал. Остались трое –

Андрей, Вика и Серж, сегодня все при полном параде.

- Ну, поехали, - сказал из зала Ганди. – Итак, первая сцена, где Асмодей показывает чиновнику

жертву. Свет!

Финальная репетиция отрабатывалась полностью, во всех деталях. Луч прожектора осветил

Сержа, рот которого медленно искривился в обаятельной, асимметричной усмешке. Вступила

музыка. По сценарию актер уже должен был сойти с места, но он стоял, неторопливо натягивая на

руки черные перчатки. Ганди дернулся было крикнуть на Сержа, но стиснул пальцами подбородок

и неистово закивал, словно китайский болванчик.

Барабанная дробь, последний удар – и Серж мягким скользящим шагом двинулся по сцене.

Второй луч света обозначил Андрея, которого Волк взял под локоток, держась чуть сзади. Откинул

голову, так, чтобы распущенные волосы хлестнули по спине, предвкушающе улыбнулся.

Тёма в зале затаил дыхание, манерно прижав руки к груди.

Освещение переменилось, залив всю сцену, на которую вышла Вика. Серж повел своего визави ей

навстречу. Люди обменялись нарочито деловыми рукопожатиями.

Сцена летела вперед на всех парах, гладко, полноцветно – практически идеально.

Вика доставала из портфеля бумаги, демонстрируя их собеседнику, в саунде лилась деловитая

негромкая речь с иногда различимыми словами вроде документооборота, процентов,

дипломатических потребностей и прочего, - речь сама по себе значения не имела, и ее

перекрывала музыка, дробная, тревожная, нарастающая в ритме и громкости.

Волк откинул назад полы плаща и положил руки в черных перчатках на виски Андрея. В музыку

влился демонический шепот. Вика облизала губы, прогнула спину и как бы ненароком выставила

ногу вперед.

Асмодей убрал руки с висков Андрея, быстро коснулся его сердца – тот вздрогнул, дернулся всем

телом как раз под гулкий бит, ворвавшийся в ритм музыки и разом сменивший ее наложенным

треком инструментального дума. Загрохотали ударные, запела соло-гитара, влились скрипки и

грянул рычащий блэк-вокал, под который Андрей, неловкий и грузный, бросился вперед, повалив

Вику на спину.

Серж скрестил руки на груди, глядя, как извивается девушка под тяжелым телом Андрея.

Сосредоточенные на отыгрыше актеры заподозрили неладное не сразу, и только тогда, крича, высыпали на сцену. Лицо девушки уже побагровело, изо рта вырывались только хрипы, а пальцы

Андрея на ее горле окаменели, никто не мог их разжать.

Премьера завтра, отстраненно подумал Волк, глядя, как дергаются ноги Вики, напоминая ему

судороги другого человека, в джинсах горчичного цвета. Он сбросил сковавшее его равнодушное

оцепенение, шагнул вперед, рукой в перчатке коснулся лба Андрея, и тот разом обмяк,

растерянно заморгал, спешно разжал руки.

Разъяренный Ганди вцепился ему в волосы, брызгая слюной и нечленораздельно крича. Волк

перехватил его в поясе, и друг попробовал ударить его ногой по ступне, но актер успел отдернуть

начищенный ботинок.

- Угомонись. Ему завтра выступать.

- Выступать?! Этот гребаный кретин слетел с катушек и едва не убил Вику! Как мне выпустить на

сцену чертова маньяка?! Почему сейчас, мудак ты, пальцем деланный, почему сейчас – не мог

ебануться днем позже?!

Скандал бушевал еще долго. Ганди орал, пока не начал хрипеть и сипеть, но больше не пытался

вырваться из рук Сержа, с каменным лицом удерживавшего его на месте. Андрей, оставивший в

скрюченных пальцах Ганди прядь волос, плакал, и стоя на коленях вымаливал прощение у Вики, на горле которой краснели следы его пальцев. Вика тоже плакала. Вокруг нее бегал Артем с

водой, платком и едко воняющим пузырьком нашатырного спирта – где только взял. Остальные

актеры сгрудились вокруг, пытаясь перекричать друг друга, кто-то уже хватал кого-то за грудки, кто-то требовал упечь Андрея в дурку и взять на роль его талантливого племянника, он лично

ручается…

Световик все это время отчаянно развлекался, играя подсветкой происходящего на сцене.

Музыкант тоже не отставал.

Когда все устали, и скандал перешел в вялые переругивания, а местами и вовсе стенания, Ганди

наконец заткнулся и минуты две раздраженно пыхтел, как дракон. Серж дождался, когда дыхание

друга выровняется, и только тогда разжал руки – он знал, как ослепительно ярко и легко

вспыхивает нынешний режиссер, а некогда его одноклассник, как буен он в гневе, и как дышит, когда успокаивается и начинает наконец думать над решением проблемы.