The One. Единственный

Когда-то Элли надеялась, что к этому времени она будет сама себе начальницей и наймет достаточное число надежных сотрудников, которым сможет делегировать бо́льшую часть своей рабочей нагрузки. Но время шло, и постепенно она начала спокойно воспринимать ярлык «канцелярская крыса», которым ее когда-то наградил бывший парень.

Элли посмотрела на часы. Было 10.10 вечера. Она поняла, что уже пропустила праздничное сборище у начальника отдела, которое тот устроил в честь появления на свет сына. Элли сомневалась, что кто-то поверил ее обещанию присутствовать там – она редко находила время для подобного братания. И хотя поощряла его среди своих сотрудников и даже своей денежкой поддерживала социальный клуб компании, когда дело касалось ее собственного участия, время имело привычку ускользать от нее, несмотря на все ее благие намерения.

Элли сладко зевнула и выглянула в огромные, от пола до потолка, окна. Ее демонстративно скромный кабинет находился на семьдесят первом этаже лондонского небоскреба «Осколок». Отсюда открывался панорамный вид на протекавшую внизу Темзу и дальше, на россыпь разноцветных огней, освещавших ночное небо, докуда хватало глаз.

Сбросив с ног высокие шпильки, она босиком прошлепала по толстым белым коврам к бару в углу кабинета. Проигнорировав запас шампанского, вина, виски и водки, взяла охлажденную банку энергетического напитка, которых там стояло около десятка. Вылив его в стакан, добавила горстку кубиков льда и сделала глоток. Внезапно она поняла: обстановка ее кабинета такая же безликая, как и ее дом. Здесь ничто не говорило о ней. С другой стороны, когда вам безразличны ваши собственные решения, гораздо удобнее платить дизайнерам, чтобы те принимали их за вас.

Приоритетом для Элли был бизнес, а не то, сколько нитей египетского хлопка было в постельном белье на ее кровати, сколько картин Дэвида Хокни[8] украшали стены ее дома или какое количество кристаллов Сваровски сверкало и переливалось в ее люстре в прихожей.

Элли вернулась к столу и неохотно взглянула на список дел на завтра, уже составленный Улой. Она ждала, когда ее водитель и начальник службы безопасности Андрей отвезет ее домой, где она планировала ознакомиться с предложениями отдела по связям с общественностью в отношении ее предстоящей речи перед журналистами о новом обновлении их приложения. Это обновление произведет революцию в отрасли, так что здесь недопустим даже малейший промах.

Затем, завтра в полшестого утра, стилист и визажист приедут к ней домой в Белгравию[9] задолго до начала записи телевизионного интервью для Си-эн-эн, «Би-би-си ньюс 24», «Фокс ньюс» и «Аль-Джазиры». Затем она сядет с журналистом из «Экономиста», чтобы сделать несколько снимков для Ассоциации прессы, и, если все пройдет без сучка без задоринки, вернется домой не позднее десяти утра. Не самый лучший способ начать субботу, подумала Элли.

Ее агент по связям с общественностью предупредила новостные агентства, что Элли готова обсуждать только свою работу, без каких-либо вопросов о ее личной жизни. Именно по этой причине она недавно отказалась от большого материала о себе в журнале «Вог» вкупе с фотосессией у легендарного фотографа Энни Лейбовиц. Материал наверняка получился бы внушительный и его могли перепечатать издания по всему миру, но только не за счет вторжения в ее личную жизнь. Та и так уже достаточно пострадала за эти годы.

Помимо нежелания распространяться о личной жизни, Элли также не хотела публично обсуждать критику в адрес ее бизнеса – это малоприятное дело она перепоручила своей команде по связям с общественностью. Ибо вынесла для себя урок из ошибок покойного Стива Джобса, связанных с решением проблемы антенны четвертого «Айфона», и того, какой ущерб это нанесло в то время репутации как самого бренда, так и его ключевой фигуры.

На рабочем столе замигал огонек мобильника. Лишь горстка людей имела право пользоваться этим номером, а также личным адресом ее электронной почты, а именно лишь десяток человек из четырех тысяч ее сотрудников по всему миру и родственников, которых она практически не видела. И дело даже не в том, что Элли не часто о них вспоминала – за эти годы, чтобы компенсировать недостаток присутствия, она потратила на них достаточно денег. Причина заключалась в ином: ей не хватало двадцати четырех часов в сутках, плюс отсутствие общих тем и взаимопонимания. У Элли, в отличие от них, не было детей. Им, в отличие от нее, не нужно было управлять многомиллиардной глобальной компанией.

Она взяла телефон и тотчас узнала на экране адрес электронной почты. Любопытство взяло верх. Элли открыла письмо. «Подтверждение совпадения “Найди свою ДНК-пару”». Элли нахмурилась. Хотя она зарегистрировалась на сайте давно, ее первой реакцией по-прежнему было подозрение, что это над ней пошутил кто-то из ее сотрудников. «Элли Эйлинг. Ваша ДНК-пара – Тимоти, пол мужской, Лейтон-Баззард, Англия. Пожалуйста, ознакомьтесь с инструкциями ниже, чтобы узнать, как получить доступ к его полному профилю».

Элли положила телефон на стол и закрыла глаза.