The Мечты

- Как в больнице?

- Обыкновенно. С аппендицитом. Больше ничего не знаю. Роман к нему поехал, пока не звонил.

- С аппендицитом? Это же опасно, да?! От него же умирают?

- Ну что ж ты сразу о плохом, а! Нормально все будет, - принялась уговаривать ее Женя. – Операцию сделают, в больнице немножко побудет.

- Завтра же тестирование по математике! Как же он?

- Здоровье важнее.

- Это режут его, да?

- Не обязательно, Юль. Врачам виднее, - Женя взяла ее за руку. – Ну ты же понимаешь, Роман всех наизнанку вывернет, чтобы все было в порядке. Не переживай.

Вот на этом Женином «не переживай» Юльку и прорвало. Ее подбородок резко выдвинулся вперед, рот искривился, и она всхлипнула, не отрывая перепуганных глаз от сестры.

- Он в-вчера звонил, я трубку не взяла-а, - с трудом выдохнула она срывающимся голосом и зарыдала. – Мы так и не поговорили!

- Вот упертая, - вздохнула вслед за ней Женя и притянула мелкую к себе. – Не реви. Поговорите еще.

- А вдруг с ним что-то случится? Я же не смогу! Это же я его послала, а он помириться хотел, Жека!

- Ничего с ним не случится, не паникуй, - Женька успокаивающе гладила ее по волосам. – А позвонить ты и сама всегда сможешь. Если захочешь.

- Мне его увидеть надо! – снова встрепенулась Юлька и глянула на сестру полными слез глазами. Она сейчас походила на взъерошенного птенца, но плакала как-то по-взрослому, по-настоящему, как не плакала даже тогда, когда Богдан оскорбил Женю, и ей пришлось его бросить. Если бы только она ответила вчера на его звонок!

- Юлька, тебя не пустят к нему. Давай подождем до завтра.

- Завтра математика! – в отчаянии воскликнула она. – Он меня убьет, если на экзамен не явлюсь!

То, что ее убьет, например, папа, ей почему-то в голову не приходило в эту минуту.

- Поэтому завтра ты пойдешь на математику, а я выясню у Романа что там и как, идет?

- А потом я смогу поехать к Богдану?

- Ну-у-у… - Женя задумалась ненадолго. – Наверное, сможешь. Почему нет?

- А тебе Роман сообщит, когда операцию сделают?

- Да, ты только успокойся.

- Я боюсь.

- Не бойся. Все будет хорошо.

- Я к нему хочу, - всхлипнула Юлька, уткнувшись носом в Женино плечо. Ноутбук давно был отставлен в сторону, а она сама обеими руками вцепилась в сестру, напряженная и рыдающая. – Женька, я хочу к нему! – снова вскрикнула младшая, рискуя всполошить отца и провалить завтрашний экзамен с горя.

- Юлька! – включила Женя строгость. – Прекращай реветь и ложись спать. У тебя на носу экзамен, у Богдана – врачи. Завтра все узнаем и подумаем что делать, ясно?

Ее тон возымел действие на сестру. Юлька с видимым усилием пыталась успокоиться и бестолково кивала, но зубы все еще клацали.

- Я-ясно, - икнула она, глядя на Женю, и проговорила: - Ты… спасибо, что сказала.

- А ты себя не доводи! – велела сестра. – Еще не хватало самой в больницу загреметь. Спать!

- Я н-не буду… Же-е-ень… - Юлька шмыгнула носом. – А помнишь, когда я малая была, ты со мной спала, чтоб мне кошмары не снились, а?

- Помню, конечно.

- А можно сегодня останешься? Я не знаю, как буду тут сама.

- Хорошо, - согласно кивнула Женя. – Но ты будешь спать, а не реветь.

- Ну вот, чтоб спала, а не ревела, - попыталась улыбнуться Юлька. Получилось слабо. – Мне завтра вставать рано. Экзамен. Пока ты не пришла – капец как боялась.

- Не бойся. Не съедят тебя там. Сдашь.

- Я знаю. Чаю хочешь?

Женя решительно отобрала у Юльки ноутбук, вынула из шкафа пижаму и, сунув ее сестре, велела:

- Сейчас попьем чаю и ляжем. Тебе обязательно надо успокоиться и выспаться. А остальное – своим чередом.

Своим чередом у Юльки теперь получалось плохо. Еще недавно она запретила себе даже думать о Богдане до тех пор, пока он не принесет извинения за свои несправедливые, обидные, унизительные слова. Он – не извинялся. Несколько раз пытался к ней подступиться, чтобы помириться, но поскольку виноватым себя, кажется, совсем не чувствовал и обращался с ней так, будто это Маличи во всем виноваты, Юлька продолжала его игнорировать, заявив лишь однажды во время очередной их перепалки: «Да мы с Женькой тебе и твоей мамочке нос утрем, понял?!»

Он – понял. Но и она тоже. Сказала и пожалела. Потому что это несправедливо, что счастье одних основывается на боли других, и думала в тот момент Юлька вовсе не о себе, а о том, что Бодька сам же мучится, видя не дальше собственного носа из-за эгоизма и гордости. Но решив проявить стойкость характера, она совсем не представляла, что это приведет к тому, что сейчас он в больнице, а она не с ним. И если она больше никогда его не увидит… если не сможет ему сказать, как он ей дорог, то как дальше жить?