The Lie I’ve Lived

Это выяснил Сириус, когда маглорождённая семикурсница, староста по имени Сара Андэхилл, пришла к Блэку беременная. Вот только её метки не было на кобуре блэковой палочки. Само собой разумеется, Сириус был заинтригован и, воспользовавшись помощью Мягколапа, выследил и выяснил, что Снейп пытался уничтожить репутацию Блэка и замахнуться на девчонок вне своей весовой категории.

Сердитый Сириус вызвал его на дуэль в Визжащей хижине, зная, что там будет Ремус. Джеймс всё выяснил и спас Снейпу жизнь — так образовался долг жизни. Безобразие замяли. Сара была девушкой высоконравственной — возможно, именно поэтому Сириус никогда и не пытался с ней замутить. Она планировала оставить «Квартерона Принца или Принцессу», и Дамблдор в качестве взятки за молчание даже договорился об ученичестве. Через три дня после выпускного Сара и ее магловская семья были убиты. Пусть Снейп не сделал этого сам, но это была цена, которую он потребовал за вступление в ПСы! С Джеймса, Сириуса, Питера и Ремуса взяли клятву не разглашать многосущных приключений Снейпа, а со Снейпа — о Люпине с его «пушистой проблемой».

К счастью, клятвы действовали лишь до окончания школы. Лили ужаснулась, когда Джеймс, наконец, полностью рассказал ей о мерзком деле. Это объясняло царившее в течение последнего года напряжение между мародёрами и Снейпом. Если честно, мне любопытно, был бы я связан клятвой, данной Джеймсом. В прошлом году истечение срока клятвы позволило Снейпу уволить Ремуса. Надеюсь, смогу воздать добром за добро — с лихвой!

Мужчина поворачивается ко мне — в глазах ненависть.

— Я понятия не имею, о чем вы говорите, Поттер.

— У их клятв тоже истек срок! — выхожу из поля действия заклинания. — Да ладно, Снейп. Что нам, друзьям, каких-то три капли? — фраза притягивает к разговору всеобщее внимание.

— Тихо! — ревет Дамблдор. Очевидно, ему не по душе перспектива выставить на обозрение «грязное белье» Хогвартса перед гостями. Хорошо, что у этой школы столько чуланов для мётел, иначе скелеты пришлось бы выставлять в коридоры. — Достаточно. Мистер Поттер не кажется мне человеком, добровольно подписавшимся на такое опасное состязание. Учитывая факт нападения на него и покушения на убийство непосредственно перед началом учебного года, это ещё менее правдоподобно. Наша цель — определить дальнейшие действия.

Дурмштранг и Бобатон немедленно заявляют, что желают добавить ещё по чемпиону либо дисквалифицировать меня или Седрика. Вносят Кубок, и мы с Седриком до него дотрагиваемся. Ага, волшебная связь в наличии. Мы вынуждены участвовать в соревновании. Другого я и не ожидал; кто бы меня ни подставил, он это предусмотрел. Крама и Делакур посылают за двумя другими учениками, которым разрешат представлять свои школы, но магией принуждать сражаться не будут. Наслаждаюсь испепеляющим взглядом от проходящей мимо Флёр. Мечтай-мечтай, сука! Чтобы меня запугать, требуется нечто большее.

Хмури выясняет, что кто-то, видимо, наложил на Кубок конфундус, и этот кто-то — весьма компетентный, иначе Кубок бы не поверил в наличие четырех школ. Почерк на обрывке пергамента похож на мой, но кто угодно в любой момент мог вытащить из мусорки одну из моих работ.

С прибытием ещё двоих чемпионов вместе с несколькими зрителями в комнате становится слишком много народа. Нас ведут в кабинет Дамблдора. По дороге две француженки болтают на своем родном языке, в то время как их директриса продолжает выговаривать Бэгмену, Краучу и другим оказавшимся, к их сожалению, поблизости. Благодаря обучению Джеймса Поттера я в состоянии достаточно свободно следить за их беседой.

— … и тут неотесанный кретин грубит своему директору. Эти англичане, они такие невоспитанные. Ну почему турнир не могли провести в Бобатоне?

— Так что мне позволили участвовать, потому что Гарри Поттеру удалось каким-то образом затесаться в участники?

— Да, Эйми. Он утверждает, что его имя подбросил кто-то другой, но по мне, так больше похоже на то, как будто малыш извлекает выгоду из своей славы. Рано или поздно его поймают на лжи.

— Флёр, он не имеет особого значения. Ты сказала, что он был груб к тебе — значит, он ещё даже не достиг половой зрелости! Этот поздний цветок не может быть очень уж сильным. Давай прежде беспокоиться о других соперниках, таких, как Крам. — Черт, этот комментарий о половой зрелости несколько уязвляет.

Легонько стучу Эйми Бокурт по спине. Привлекательная брюнетка оборачивается. Я несколько подзабыл французский. Строго говоря, я никогда на нем раньше не говорил, но мне удается выдать:

— А может, я настолько силен, что способен сопротивляться слабенькой ауре этой курвы. Не хочешь подумать о такой возможности? Разумеется, я некультурный варвар, так что о чём тут говорить?

* * *

Через полчаса я окончательно устаю от выразительных взглядов Делакур и Бокурт. Факт, что в этом замке меня в очередной раз пытаются убить, уже забыт, и теперь все снова сосредоточились на том, каким образом три дополнительных чемпиона влияют на порядок заданий.