The last of the real ones (СИ)

Леви нахмурился. Эрвин сказал, что это было решение всей верхушки, но заниматься этим будет отдельный человек, так же приближенный к короне. Но вот кто конкретно, так же не знал. От Найла он узнал, что приказ отдал один из палаты лордов, их непосредственные начальники. Но их было около пяти человек, а узнать конкретного они не могли.

— Паршиво, однако…

На такие темы диалог заходил в тупик. Леви был не сильно разговорчив сейчас. Но Пиксис явно хотел донести одну очень важную новость до капитана. Намотав ус на палец, он вздохнул. С чего начать?

— Что-то случилось? — спросил Леви, сразу заметив замешательство на лице офицера.

Он покачал головой. Обводя взглядом весь отряд, он шепнул:

— Отойдем на минуту.

Слегка удивленный, Леви последовал за офицером вперед, оставив отряд позади. Когда они отошли достаточно, капитан уже громче спросил:

— Так в чем проблема?

— Есть одна новость, которую тебе стоит знать. Я не говорил ее по просьбе того самого человека, кого эта новость касается, — он слегка запнулся. — В общем, Леви. Кайла выжила и смогла вернуться домой. Она вот уже как два года живет у меня вместе с вашей дочерью. О ней знают только я и Анка Рейнбергер. Та нашла ее и спасла. Кайла стала жертвой наемного убийцы, которым оказался ее приближенный Джек Фипс. По приказу одного из членов парламента он должен был убить ее за пределами стен, как бы инициируя естественную смерть. Но что-то пошло не так, и она выжила и вернулась.

Откровение Пиксиса осталась без скорейшего ответа.

========== Ещё не время ==========

Кайла боялась смерти. Чувства, когда ты покидаешь этот мир, казались ей самыми ужасными и непередаваемо отчаянными. Она трепетала всем телом, когда по венам прошелся разряд, по силе схожий с судорогой. Затуманенное сознание поддавалось накатившей панике, и воображение рисовало самые худшие исходы.

Во всех сказках, что она читала, смерть приходила неожиданно. Она, словно тень, подкрадывалась к ничего не подозревающим людям. С холодным равнодушием глядела она на них пустыми глазницами, на то, как все ее дети покидают этот мир. Ее черный шлейф — последнее, что видит человек перед вечным покоем. Потом она уходит, все так же спокойно закинув на плечо старую косу, которая освобождает души от их телесных оков.

И сейчас она была тут, в этой самой комнате, где из последних сил держалась Кайла. Могильный холод пробирал девушку до костей, тело судорожно дрожало, стараясь хоть как-то согреться. Кайла боялась лишний раз вздохнуть, чтобы не вызвать удушающую волну кашля. Белый шарф давно стал алым и уже не мог сдерживать кровь, которая хоть и не сильно, но вытекала из раны. Вся белая, как снег, Кайла подняла тяжелый взгляд. Сейчас она и правда смотрела в глаза смерти. Как загипнотизированная, Кайла утопала в чернильной пустоте. Взгляд устало скользнул по темному силуэту. Флюиды от черной мантии игриво скользили по воздуху, то появляясь, то исчезая. Капюшон плотным куполом навис над бестелесным скелетом и слегка трепыхался на мнимом ветру.

Смерть ждала. Она умела ждать. Много людей умирает долго и мучительно, много умирают быстро и безболезненно. Некоторые даже жаждут увидеть ее побыстрее. Как будет ее встречать эта девушка? Сложив костлявые руки на косе, она наблюдала. От нее исходила такая странная энергия, что комната превращалась в вакуум: звуки исчезали, ветер словно обходил ее стороной, воздух становился тяжелее, холоднее. Когда Кайла подняла на нее глаза, Смерть не пошевелилась. По взгляду стало понятно — она не хочет умирать. Неудивительно. В потухших зеленых глазах читался животный ужас и безвыходность. Ее губы пытались что-то прошептать, но слова так и не вылетели изо рта. Глаза еще больше затуманились болью, голову перестало давить. Кайла стиснула зубы, но взгляда не опустила. Ей казалось, что если она отвернется, то острая коса пронзит ее нутро насквозь. Она не смотрела никуда, только в два черных омута. Они завладели ее взглядом настолько, что Кайла не сразу услышала голос дочери.

— Мама! Мама!

Кайла боялась переводить взгляд и продолжала смотреть на только ей видимого гостя. Она не посмеет допустить худшего исхода. Отчаяние и страх настолько ее замучили, что в голове звенело, а вздохи стали отчетливее.

— Уходи.

Ее гость не пошевелился. Лишь тонкий костлявый палец, на котором ошметками висели остатки сгнившей кожи, приблизился к ряду грязно-серых зубов, приказывая замолчать. Кайла шарахнулась и с бессвязным восклицанием взглянула на дочь. Та с явной усталостью сидела рядом, поглаживая маму по бледно-зеленой руке.

— Почему мне надо уйти, мам? — девочка очень испугалась, когда мама начала говорить со стеной.

— Не тебе, не тебе, — Кайла слегка улыбнулась, чтобы дочка хоть немного успокоилась. — Маме просто нехорошо.