The last of the real ones (СИ)

Девочка тут же подбежала к кровати и достала из-под подушки маленький квадратик ткани. Рядом с красиво вышитым цветочком виднелись маленькие следы от слез. Лейла быстро всучила Кайле платочек и с ужасом наблюдала за искривленным от боли лицом мамы. Ей казалось, что если мама отправит ее в другой конец города, то столь большое расстояние она осилит за минуту — так она хотела ей помочь. Руки и ноги ее были в крови, одежда пропиталась проклятой алой жидкостью, а противный запах настолько въелся в волосы, что попади они в рот, тут же почувствуешь металлический привкус.

Пока Лейла с большими глазами смотрела на Кайлу, приоткрыв рот в немом крике, она уже завернула шарф вокруг талии так сильно, как могла позволить ткань. Тут же белый шарф вспыхнул алыми пятнами, больше и больше впитывая кровь. Руки дрожали от страха и режущей боли, все сильнее пачкаясь в крови. Зубы вот-вот могли треснуть от столь сильного давления, и девушка зажмурилась. Огромное множество разноцветных кругов всплывали перед ней, сливаясь в эфемерный рисунок. Болезненные стоны вырывались из-за стиснутых зубов: капли пота усеяли лоб и медленно стекали на закрытые веки. Тело ее слабо корчилось на полу, кровь смешалась с потом. Ей оставалось совсем немного.

Когда талия была полностью затянута шарфом, словно корсетом, Кайла выдохнула. Этот выдох был подобен рыку животного, что сумел вырваться из капкана. Кровь не остановилась полностью, но больше не лилась фонтаном. Дышать было невыносимо сложно не только из-за боли. Ткань впивалась в кожу так сильно, что каждое неосторожное движение приносило ужасную боль. Так, белая как сама смерть, Кайла сидела на полу, опираясь спиной о стену. Руки и ноги все еще дрожали от пережитого ужаса, то и дело колотясь в мелких судорогах. Голова гудела от нескончаемых приступов, и пошевелить ей казалось самой страшной пыткой.

— Мама?

Лейла, увидев, что Кайла замерла, тихонько подползла к маме. Та была холодная, вся в крови и почти без сознания. Когда до ее ушей долетел детский лепет, она через силу повернулась к дочери. В ее больших зеленых глазах читались растерянность и неподдельный ужас. Лейла не смогла больше сдерживаться и громко заплакала. Зарываясь тоненькими пальцами в волосы Кайлы, она прижалась к ней так сильно, словно хотела слиться в единое целое. Ее тело содрогалось от всхлипов, руки сильнее обвивали шею мамы. Кайла уже хотела погладить малышку по головке, но рука остановилась в сантиметре от ее макушки.

«Не могу», — она не посмеет прикоснуться к своему ребенку окровавленными руками. Даже сама мысль о том, что она ответит на вопрос дочери о ночном инциденте, заставляла волосы подниматься дыбом. Она буквально убила человека перед ребенком! Осознание этого момента дошло до нее только тогда, когда Лейла вытерла рукой слезы, оставляя на белом лице кровавую полосу. Она, наверное, еще не до конца понимала весь ужас их положения. Для нее самым главным было то, что ее мама жива.

— Мама! Я так лада, что ты в полядке! — ее взгляд опустился на туго затянутый живот.- Сильно болит?

— Когда ты вот так спрашиваешь, то не сильно, — на одном дыхании проговорила Кайла, со всей силы сжимая в руках край ночной сорочки. Она чувствовала, как от каждого ее слова кровь быстрее покидает тело. Мысли криво-косо, но все же собрались в единственную на тот момент мысль. Она подняла пустой взгляд на дочь и со всей серьезностью попросила:

— Листик и карандаш.

***

Убежище, найденное разведчиками, представляло собой убогий домик в лесу. Он был сложен из толстого кирпича, и щели плотно заткнуты мхом, так что внутри было тепло, а холодный ветер проносился над низеньким строением, не задевая его.

Внутри дом представлял собой самый обычный заброшенный дом лесника. Кухня состояла из ветхого стола и обшарпанной плиты, на которой уже не один год ничего не готовили. Пол был скрипуч, местами из-за гниения доски проваливались, образовывая дыры, в которых можно даже ногу сломать.

В одну из таких дыр уже угодил Дот, стоило ему только переступить порог. Эрен успел подхватить офицера, не давая возможности распластаться на полу.

— Тут у нас много таких, будьте осторожны, — предупредил Жан.

За столом уже собрались все члены отряда. Леви сидел в центре, выслушивая отчет Конни, и машинально кивал. Когда Пиксис зашел в комнату, их взгляды встретились. Кивок с его стороны и слегка небрежный жест приглашения. Дот сел напротив Леви, незаметно наблюдая за капитаном.

За эти годы он не сильно изменился. Только взгляд стал еще более колючий, а движения резкие. Серо-голубые глаза все так же смотрели, казалось, в душу солдата, не давая расслабиться. Измотанный от столь быстротечных событий Леви был, мягко говоря, плох. Вечно каменное лицо осунулось, точеные скулы сильно выделялись, морщин на лбу стало в разы больше. Черноту под глазами было видно даже при столь слабом освещении. Дот с грустью понял, что Леви так же не обращает внимания на свое здоровье, как и его дочь.